Гипотеза любви

Удобно. Как оказалось, колени Адама Карлсена были одним из самых уютных мест на земле. Он был приятно и успокоительно теплым и устойчивым и, казалось, не слишком возражал против того, чтобы Оливия накрыла собой половину его тела. Через какое-то время она поняла, что в аудитории и правда слишком много народу, чтобы кто-то обращал на них внимание, если не считать быстрого взгляда Холдена Родригеса, который несколько секунд внимательно смотрел на Адама, а потом тепло улыбнулся Оливии, прежде чем повернуть голову к кафедре. Она перестала притворяться, будто может сидеть с прямой спиной больше пяти минут, и просто позволила себе прислониться к Адаму. Он ничего не сказал, но слегка изменил позу, чтобы помочь ей устроиться поудобнее.

Где-то в середине лекции она поняла, что соскальзывает вниз по бедру Адама. На самом деле, это понял Адам и усадил ее поудобнее, подтянув наверх твердым, быстрым рывком, который заставил ее почувствовать, что она действительно ничего не весит. Она снова заняла устойчивое положение, но он не стал убирать руку, обвитую вокруг ее талии. Лектор говорил уже тридцать пять минут и собирался закончить лет через сто, так что никто не смог бы обвинить Оливию в том, что она еще сильнее прижалась к Адаму.

Это было неплохо. И даже более чем неплохо. Это было приятно.

— Не спи, — прошептал он. Она почувствовала, как его губы коснулись завитка волос над ее виском. Оливии следовало бы выпрямиться, но она никак не могла заставить себя сделать это.

— Я не сплю. Хотя ты такой удобный.

Его пальцы на ее талии сомкнулись плотнее, может быть, чтобы она проснулась, а может, чтобы прижать ее ближе. Она вот-вот должна была соскользнуть на пол и захрапеть.

— Выглядит так, будто ты сейчас заснешь.

— Я просто прочитала все статьи Тома. Я уже знаю все, о чем он рассказывает.

— Ага, аналогично. Мы перечислили это все в своей заявке на грант. — Он вздохнул, и она почувствовала, как его тело задвигалось под ней. — Скучно.

— Может, тебе задать вопрос? Чтобы оживить обстановку.

Адам слегка развернулся к ней.

— Мне?

Она склонила голову так, чтобы шептать ему в ухо.

— Уверена, ты сможешь что-нибудь придумать. Просто подними руку и сделай злое замечание этим своим тоном. Пристально глядя на него. Это может вылиться в занимательную сцену кулачного боя.

Линия его щеки изогнулась.

— Очень смешно.

Оливия, улыбаясь, вновь повернула голову к кафедре.

— Тебе было неприятно? Врать Тому о нас?

Адам, кажется, задумался.

— Нет. — Он помедлил. — Похоже, твои друзья верят, что мы вместе.

— Мне тоже так кажется. Я не вполне искусный лжец и порой боюсь, что Ань может что-то заподозрить. Но на днях я видела, как они с Джереми целуются в комнате отдыха.

Они замолчали и последние несколько минут слушали лекцию в тишине. Перед Оливией дремали как минимум два преподавателя и несколько тайком работали за своими ноутами. Рядом с Адамом доктор Родригес последние полчаса играл на телефоне в «Кэнди Краш». Некоторые ушли, и минут десять назад Ань нашла свободное место. Как и несколько студентов, стоявших рядом с Оливией, а это значило, что теоретически она могла бы встать и оставить Адама в покое. Теоретически. Теоретически где-то в предпоследнем ряду было свободное кресло. Теоретически.

Вместо этого она снова поднесла губы к уху Адама и прошептала:

— Должна сказать, для меня все получилось как нельзя лучше. Вся эта история с фейковыми отношениями.

Получилось просто отлично. Она и предположить не могла, как все будет хорошо.

Адам моргнул, потом кивнул. Его рука у нее на талии, быть может, чуть-чуть напряглась. А может, и нет, может, разум Оливии сыграл с ней злую шутку. В конце концов, было уже поздно. В последний раз она пила кофе слишком давно, она начинала засыпать, ее мысли текли расплывчато и расслабленно.

— А для тебя?

— М-м-м? — Адам не смотрел на нее.

— Для тебя все получилось хорошо? — Она как будто напрашивалась на положительный ответ. Оливия сказала себе, что это потому, что ей приходится напрягать голос, чтобы говорить тихо. — Или, может, ты хочешь пораньше как бы расстаться?

Секунду он молчал. Затем, как раз в тот момент, когда доктор Мосс взяла микрофон, поблагодарила Тома и дала слушателям возможность задать вопросы, она услышала, как он сказал:

— Нет. Я не хочу как бы расстаться.

От него так хорошо пахнет. И он умеет шутить в своей странной, невозмутимой манере, и да, он известная сволочь, но всегда так дружелюбен с ней, что она может это игнорировать. Плюс он тратит небольшое состояние на сладости для нее. Откровенно говоря, ей не на что жаловаться.

Оливия устроилась поудобнее и снова повернула голову к кафедре.