Гипотеза любви

Жар снова затопил ее, вышиб воздух из легких, оставив ее лежать с открытым ртом. Под веками вспыхнули яркие пятна. Он простонал что-то не вполне внятное и на волне ее оргазма просунул внутрь второй палец, и это ощущение наполненности сломило ее. Ее тело расцвело во что-то, больше ей не принадлежавшее, созданное из ярких, высоких вершин и тучных долин. Оливия почувствовала себя тяжелой и бескостной. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем она смогла поднять ладонь к его лбу и легонько оттолкнуть, чтобы заставить остановиться. Адам бросил на нее угрюмый взгляд, но подчинился, и она потянула его вверх, потому что казалось, будто он мог в любой момент начать заново, и потому что ей хотелось почувствовать его рядом с собой. Может быть, он подумал о том же. Он приподнялся над ней, опираясь всем весом на предплечье, его грудь прижалась к ее груди, большое бедро плотно опустилось у нее между ног. На ней все еще были ее дурацкие гольфы, и, боже, Адам, наверное, думал, что она самая стремная партнерша из всех, кого он…

— Можно я в тебя войду?

Он сказал это, а потом поцеловал ее, не задумываясь о том, где были его губы всего несколько минут назад. Оливия невольно подумала, что это должно ее оттолкнуть, но она все еще дрожала от удовольствия, сжимаясь при воспоминании о том, что он только что сделал. Она не могла заставить себя думать об этом, и было приятно целовать его вот так. Так хорошо.

— М-м-м. — Ее ладони обхватили его лицо, она принялась поглаживать его красные, горячие скулы большими пальцами. — Что?

— Можно войти в тебя? — Он взасос поцеловал ее в шею. — Пожалуйста?

Адам выдохнул это у ее уха… не то чтобы она могла отказать. Или хотела отказать. Она кивнула в знак согласия и потянулась к его члену, но он опередил ее и спустил штаны, сжав его в кулаке. Он был большим. Больше, чем она ожидала, больше, чем она считала в принципе возможным. Она чувствовала, как его сердце колотится у ее груди, когда он приблизился к ней и прижал головку к ее входу и…

Теперь Оливия была расслаблена. Податлива. И все же ее влагалище по-прежнему было слишком узким.

— Ой.

Было не то чтобы больно, но еще чуть-чуть, и стало бы чересчур. Определенно не гладко. И все же это ощущение — то, как он касается каждой клетки ее тела, — таило в себе обещание.

— Ты такой большой.

Он застонал ей в шею. Все ее тело вибрировало от напряжения.

— Ты сможешь принять меня.

— Я смогу, — сказала она пронзительным голосом, и на середине второго слова у нее перехватило дыхание. В конце концов, женщины рожают. Вот только он еще не вошел. Даже наполовину. А в ней просто больше не было места.

Оливия посмотрела на него снизу вверх. Его глаза были закрыты, темными полумесяцами выделяясь на коже, он сжал зубы.

— Что, если он слишком большой?

Адам склонился к ее уху.

— Тогда. — Он попытался толкнуться глубже и, возможно, сделал это слишком сильно, но ощущения были прекрасны. — Тогда я буду продолжать вот так.

Она зажмурилась, когда он ткнулся в то место, которое заставляло ее стонать.

— Боже, Оливия.

Все ее тело пульсировало.

— Я должна что-нибудь…

— Просто. — Он поцеловал ее в ключицу. К этому моменту их дыхание в тишине комнаты стало громким и прерывистым. — Помолчи минутку. Чтобы я не кончил прямо сейчас.

Оливия опустила бедра, и он снова ткнулся в то место. От этого бедра у нее задрожали, и она попыталась раздвинуть их шире. Пригласить его внутрь.

— Может, стоит…

— Стоит?

Она кивнула. К этому моменту они оба были слишком не в себе, чтобы целоваться как-то осмысленно, но, когда его губы коснулись ее губ, они были горячими и мягкими.

— Да.

— Внутрь?

— Если…

Его рука поднялась и схватила Оливию под коленом. Ей никогда бы не пришло в голову так повернуть ногу. Он крепко держал ее открытой.

— Если хочешь.

— Ты настолько идеальная, что я схожу с ума.

Ее сердцевина открылась ему внезапно. Она взяла и затянула его, пока он не достиг дна. Он вошел так глубоко и растянул ее настолько, что она должна была бы просто сломаться, но вместо этого почувствовала себя наполненной, запечатанной, безупречной.

Они оба выдохнули. Оливия подняла руку и дрожащей ладонью обхватила потный затылок Адама.

— Привет. — Она улыбнулась ему.

Он улыбнулся в ответ, совсем чуть-чуть.

— Привет.

Его глаза были матовыми, словно витражное стекло. Он двигался внутри нее всего лишь намеками на толчки, и это заставляло все ее тело сжиматься вокруг него, пока она не почувствовала, как его член дернулся и запульсировал в ней, как барабан. Ее голова упала на подушку, и кто-то стонал что-то гортанное, не в силах это контролировать.

Затем Адам вышел, снова вошел, и они аннулировали правило «без секса». В течение нескольких секунд его толчки превратились из пробных, исследовательских в быстрые, всепоглощающие. Его рука скользнула к ее пояснице, поднимая ее к себе, пока он входил и выходил, входил и выходил и снова входил, двигаясь внутри нее, лаская изнутри, заставляя наслаждение вибрирующей волной подниматься вверх по позвоночнику.

— Так хорошо? — спросил он у ее уха, но вряд ли сумел бы остановиться.