Гиппокампус (СИ)

Целое торнадо устроили эти гадкие птицы! Как заговорённые, они, сбившись в группы, давили и сталкивали нас своей массой. Кто-то уже успел спуститься и подавал руки другим матросам - кто именно, было не разглядеть из-за перьев, но мы с Томасом были отрезаны от укрытия столпом пернатых.

- Чего это они? Бей их! - кричал Томас. Мы стояли спина к спине и, как могли, отбивались от наглых чаек.

- Приятней заблудиться в темноте, нежели в тушах этих птах!

- Ты прав Томас! Смотри! - пусть чайки и белые, но совсем не чистые, как Альбатрос. Он разбил нашего неприятеля, нас больше не теснили. Своими гигантскими крыльями расчистил дорогу. Альбатрос совсем один - как и мы все - разобраться с серой массой оказалось даже ему не по плечу, то есть, не по крылу. Многие чайки пали от его взмахов, но к ним на помощь прилетели остальные: они щипали его за крылья и хвост, и, словно боевые ядра, врезались в него на лету.

- Нет! - я не мог бросить друга в беде. Кем бы я стал после этого? Чайки облепили его со всех сторон, образовав шумную пернатую сферу. Мне стало очень страшно, надеюсь, ты не испытывал этого: я почувствовал себя самым маленьким, самым слабым человеком на корабле и на всём белом свете; застыв, я просто смотрел, как моего товарища заклёвывают до смерти.

- Юз, хватай! - как я рад был этому голосу! Ко мне бежал Леон, в его руках была сеть, и вместе мы прижали кричащий клубок к палубе.

- Дави их, сильнее дави! - прижать птиц и растоптать их, было единственным верным решением. Мерзкие, гадкие, грязные твари! Они не заслуживают ничего хорошего!

- Юз, осторожней! Ты можешь покалечить не того!

Что-то страшное влезло в меня, раз я чуть не добил Альбатроса. Я тогда подумал про себя, что в такой спутанной массе, сложно не сломать родное крыло. Но кажется мне, что я просто сорвался - такой гнев нашёл на меня, гнев на капитана, на его слабость и на свою, на глупость команды, и на надежды друзей. А тут ещё эти птицы попались под руку. Мне стыдно, но я рад тому, что у меня появился шанс покалечить живое. Но Альбатроса! Ни за что.

Я вытащил его из-под сетки и, крепко держа в руках, ринулся к трюму. Леон помчался за нами, попутно отгоняя птиц. Мы были на расстоянии прыжка от люка, как вдруг, Джером взял птиц в свои руки.

Я пообещал не ругаться здесь, мой друг, не хочу показаться тебе неотёсанным грубым мужланом. Хотя, наверное, я именно такой. Но разве можно назвать Джерома как-то по-доброму? Этот... сын трясогузки привязал к поясу пару бутылок рому, одну взял в правую руку, а в левую - факел. Он хорошо запомнил, какой огонь алкоголик и забулдыга. А вот насколько огонь беспощаден, Джерома не интересует. Он пугает меня, и уже давно.

Джером набирал в рот рому и, плюясь на факел, раззадоривал и злил пламя. И огонь обрушивал свой гнев на наглых птиц... О, Геката! Как это страшно! Десятки "красных карликов" с криком горели у нас на глазах! Я сам их топтал, но я не желал им такого! Пахло ужасно, звук их боли раздирал моё сердце. Отдав Альбатроса в руки Леону, я кинулся к одной из откупоренных бочек, взял черпак, и, думая хоть как-то помочь несчастным, плеснул на пролетавших мимо чаек. А после, просто упал на колени и зарыдал. Прошу, не ненавидь меня! Ну не думал я, что в бочке этой тоже ром....

Они пылали, кричали, падали горящими звёздами в море, на палубу. Обгоревшие, чёрные и больше не живые. Я ревел в начале на них, за злобу, с которой они накинулись на нас. После, я ревел за них, безутешно оплакивая. Видимо, где-то в глубине, глупенький маленький Юзек надеялся потушить их боль своими слезами.

Близнецы утешали меня, но как может стать лучше после такого пожара? И что бы ты сказал, мой несчастный свидетель, если бы твои друзья радовались подобному ужасу? Вместе с криком горящих пернатых я слышал смех и разные "молодец, Джером! Хитрец! Жги гадюк, жги!".

Я собрал последние силы и, подбежав к поганому мышу, ударил его в челюсть. Пламя от неожиданности сбилось и снова подпалило бороду Бъёрна. Он лишь засмеялся.

- Что ты натворил?! - я тряс его за грудки и мои слёзы капали на мерзкую мышиную физиономию. Он лишь с прищуром улыбнулся и ответил ровно и спокойно:

- Спас нас от твоей оплошности, вот и всё мальчик.

- Моей? Спас?

- Тихо, Юз, - вмешался помрачневший Леон, оттаскивая меня от Джерома - сейчас всё проясним. Чем ты думал, Джером? Жечь живьём, да ещё и на корабле!

- А что мне ещё оставалось делать, Леон? Птицам не понравилась напористость Юза, с которой он хулил корабль, они решили опровергнуть его слова. Я просто заставил их замолчать.

- Это не в первый раз, ты уже и раньше творил что-либо из ряда вон. Теперь и тебе пора отвечать.

- Э, нет, Леон! Подожди! - встрял в разговор Игорь, - За что отвечать то? Джером верно говорит - у него не было выбора! Юз обидел коня, а чайки, как всем известно, живут в конском зеве, вот они и решили заступиться!

- Что за чушь ты несёшь! Это просто деревяшка! - я всё ещё не пришёл в себя, но слушать всё это спокойно никак не мог.