Читаем Гиппократ полностью

У пожилых людей — одышка, катар, сопровождаемый кашлем, странгурия, дизурия, боли в суставах, нефрит, головокружения, апоплексия, кахексия, зуд по всему телу, бессонница, жидкость, вытекающая из живота, глаз и носа, амблиопия, тугоухость».

Размытая и гибкая классификация

Попытки классификации болезней не привели к единой, принятой всеми.

Кроме различий, врачи искали нечто общее. Пытались даже свести множество к единству, по примеру досократовских философов, которые хотели объяснить множественность осязаемого мира единым принципом. Так автор трактата «Ветры» считает, что все болезни сводятся к одной форме и отличаются только локализацией:

«Для всех болезней форма существования одинакова, отличается только локализация. Внешние проявления болезни не имеют никакого сходства из-за различной локализации, но на самом деле для всех болезней существует только одна единственная форма, одна единственная причина».

Эта причина — воздух, который, на его взгляд, объясняет лихорадки, болезни живота или выделение жидкостей, переломы, водянки, апоплексию или падучую болезнь. «Если я буду говорить обо всех этих болезнях, — говорит он в заключение, — моя речь станет длиннее, но от этого не будет ни более правильной, ни более убедительной».

Такая тенденция к унификации, удовлетворяющая ум, желающий упорядочить разнообразие эмпирических данных, была признана неприемлемой. Практики видели в таких попытках упрощение нозологической реальности. Автор «Древней медицины» начинает свой трактат полемикой с теми, кто сводит первоначальную причину болезней к одной или двум первопричинам, таким как тепло, холод, сухость, влага. Практики, осознающие сложность реальности, предпочитают нагромождать на одну и ту же плоскость различные категории. Типичным является рассуждение автора «Жидкостей»:

«Формы болезней: врожденные болезни, их можно узнать, осведомляясь, а также местные болезни; другие происходят от тела, режима, свойств города или сезонов. Земли, неблагоприятно расположенные по отношению к временам года, порождают болезни, соответствующие характеру времени года; например, нерегулярность тепла и холода в течение дня: когда свирепствуют такие условия, болезни в этой местности являются осенними; это относится и к другим временам года. Болезни происходят от запахов, которые выделяют болота или топь; другие болезни происходят от воды: литиаз и заболевание селезенки; другие от хороших или плохих ветров».

Здесь узнаются уже отмеченные категории болезней: местные и сезонные. Но появляется новый критерий: врожденные болезни.

Это доказывает, что не было типового каталога. Врач старался охватить нозологическую реальность, выделяя большие группы, но не мог ее унифицировать. В перечислении трактата «Жидкости» удивляет то, что различные категории расположены в одной плоскости без малейшего упорядочения. Частично это объясняется жанром произведения: заметки. Отсутствие иерархизации — признак эпохи, предшествующей Аристотелевой логике. Классификация еще слишком размытая и гибкая. Наблюдается взаимопроникновение различных критериев. Местность и времена года являются критериями классификации, но в то же время автор говорит о местностях, плохо ориентированных по отношению к временам года.

Классификация лихорадок

Древние врачи чувствуют себя увереннее, когда классифицируют определенную категорию болезней. Это относится к лихорадкам, которые они различали не столько по интенсивности (термометров тогда не было!) сколько по ритму колебаний. «Одни лихорадки длительные (…), другие трехдневные, четырехдневные, пятидневные, семидневные, девятидневные», — заявляет автор «Эпидемий» I в начале длинной классификации лихорадок, самой сложной из всех встречающихся у врачей-гиппократиков. Обычно ограничивались четырьмя видами лихорадок: длительная, ежедневная, трехдневная и четырехдневная. Во всяком случае, именно это мы видим в «Природе человека». Из этого списка современная номенклатура сохранила только три: длительная лихорадка — по английской терминологии continuous fever, — трехдневная и четырехдневная. Две последние, характеризующиеся приступами малярии, называются соответственно Plasmodium vivax или Plasmodium ovale и Plasmodium malariae. He зная точной причины трехдневных и четырехдневных лихорадок, врачи эпохи Гиппократа умели различать их и правильно описали.

Общие и индивидуальные болезни

Существовали все же крупные группы болезней, общность которых была ясна всем. Особенно это относится к общим и индивидуальным болезням. Различие четко сформулировано в трактате «Природа человека».

Перейти на страницу:

Все книги серии След в истории

Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

Генрих Френкель , Е. Брамштедте , Р. Манвелл

Биографии и Мемуары / История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное
Мария-Антуанетта
Мария-Антуанетта

Жизнь французских королей, в частности Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты, достаточно полно и интересно изложена в увлекательнейших романах А. Дюма «Ожерелье королевы», «Графиня де Шарни» и «Шевалье де Мезон-Руж».Но это художественные произведения, и история предстает в них тем самым знаменитым «гвоздем», на который господин А. Дюма-отец вешал свою шляпу.Предлагаемый читателю документальный очерк принадлежит перу Эвелин Левер, французскому специалисту по истории конца XVIII века, и в частности — Революции.Для достоверного изображения реалий французского двора того времени, характеров тех или иных персонажей автор исследовала огромное количество документов — протоколов заседаний Конвента, публикаций из газет, хроник, переписку дипломатическую и личную.Живой образ женщины, вызвавшей неоднозначные суждения у французского народа, аристократов, даже собственного окружения, предстает перед нами под пером Эвелин Левер.

Эвелин Левер

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары