ГИТЛЕР, Inc.

Этой власти было суждено продержаться всего пару недель, так как белогвардейцы Носке, загодя вызванные бежавшим во Франконию правительством Гофмана, были уже готовы окру­жить Мюнхен. В последней склоке, до того как белогвардей­ский гнев обрушился на баварскую столицу, Левин и Левине бы­ли — как «еврейские подстрекатели рабочих масс» — изгнаны со съезда Советов, хотя связи их с Красной Армией остались до­статочно прочными.

Полные решимости остановить поток антисемитских подстрекательств, каковые, как они верно полагали, обращают про­тив них народное недовольство, «русские» распорядились лик­видировать «общество Туле», чье авторство и распространение неиссякаемого потока антиеврейских памфлетов было установ­лено без труда (30). Двести членов общества были объявлены в розыск; в конце апреля семеро из них — мужчины и женщины, выходцы из весьма высокопоставленных семейств — были арес­тованы и помещены в гимназии. До того как белые вошли в город, их поставили к стенке и расстреляли — так они стали муче­никами Туле.

Расправа белых с красной анархией и ее безумными русски­ми организаторами была куда более кровавой, чем в Берлине. Среди белых «освободителей» Мюнхена особо отличились ка­питан Эрнст Рем, начальник тыла в бригаде фон Эппа и ветеран войны, тулист Рудольф Гесс, незадолго до этого вступивший в регенсбургский Добровольческий корпус.

В мае порядок в Баварии был восстановлен.

Вступление Гитлера в материнскую ложу

Такой была ситуация, когда Гитлер, как выздоравливающий сол­дат, вернулся в Мюнхен в декабре 1918 года. Полагают, что его первые шаги на политическом поприще — поручение распрост­ранять «просветительские» материалы в войсках — были сдела­ны в революционной администрации Совета рабочих и солдат­ских депутатов (в феврале — марте 1919 года) под руководством социалистов.

Фюрер неохотно высказывался об этой главе своей жизни*.

* Действительно, сведения о раннем периоде деятельности Гитлера чре­ваты для него обвинениями — пусть даже и пустяковыми, если принять во внимание полный список гитлеровских грехов, — в непоследователь­ности и оппортунизме. Правда, эта непоследовательность является скорее мнимой, нежели реальной: так, например, Гитлер был последо­вательным противником монархии, так же как и Geachteten, что всегда оставалось его отличительной чертой; он всегда тяготел к корпоратив­ной экономике — то были две черты, которыми одинаково отличались как левые, так и правые. То удивительное отступничество в эволюции Гитлера как политика только укрепляет уверенность в том, что в 1919 году Гитлер был в куда большей степени творением, чем твор­цом; он был учеником, ищущим наставника, но не наоборот.

Выписавшись из госпиталя, Гитлер не стал вступать в Добро­вольческий корпус, чтобы драться с левыми радикалами; не стал он и участником кровавых уличных боев весной 1919 года (31). С тех самых пор ветераны нацистской партии постоянно задава­лись вопросом: «Какого черта делал Адольф в Мюнхене в мар­те — апреле 1919 года?» (32)

Гитлер в это время ждал своей огранки.

Когда в мае в армии снова была восстановлена железная дисциплина, Гитлер познакомился с программой антибольшевист­ской пропаганды, выдвинутой капитаном Майром, который по­сле разгрома и ликвидации Красной Армии искал способных прозелитов, служивших в армии. Майр стал первой политиче­ской «повитухой» Гитлера.

После того как Гитлер некоторое время посещал Мюнхен­ский университет, слушая там курсы политики и экономики (по­следнюю читал Готфрид Федер, инженер по профессии), он спустя короткое время открыл в себе незаурядный ораторский талант. В августе ему — в должности Bildungsoffizier (офицера-инструктора) — поручают читать тенденциозно составленные пропагандистские лекции. Он с энтузиазмом взялся за эту зада­чу и в скором времени привлек на свою сторону множество сол­дат и слушателей, признавших его самым талантливым из про­пагандистов Майра.

Ранней осенью Гитлеру была поручена роль информатора. Он должен был собирать сведения о нескольких из новых поли­тических объединений, которые в то время политической не­разберихи росли словно грибы после дождя.

В пятницу 12 сентября 1919 года его отправили на митинг Германской рабочей партии (Deutsche Arbeiterpartei, DAP). Когда он вошел в жалкую таверну, где сидело немногочислен­ное сборище апатичных завсегдатаев, Готфрид Федер как раз произносил тираду о ростовщичестве, не раз уже им слышан­ную. Когда он уже собирался уходить, слово взял профессор Бауман, который начал разглагольствовать о сепаратизме. Действительно, в то время Франция интриговала на этом по­прище, стараясь подкупом склонить на свою сторону местных деятелей и побудить их к отделению от общего немецкого оте­чества, чем могла быть создана буферная зона между Германи­ей и Францией.