ГИТЛЕР, Inc.

Гитлер, однако, не одобрял террористическую тактику «отвер­женных». «Смехотворно и нелогично убивать какого-то отдель­но взятого человека, — говорил он о политических убийствах, — когда рядом сидит и спокойно облизывается собака, на совести которой два миллиона убитых. [Нам же нужно] сто тысяч бор­цов за наш образ жизни» (121).

Рапалльский договор стал лишь формальной ратификацией союза, зарождение которого можно отнести к концу двадцато­го года, когда представители главы Truppenamt*

* «Военное ведомство» — эвфемизм, обозначавший генеральный штаб, иметь который Германии было запрещено соответствующими статья­ми Версальского договора.

генерала фон Секта завязали контакты с Троцким, Радеком и командирами Красной Армии, закладывая основы перевооружения обеих стран (122). Еще в январе 1920 года, то есть до Капповского путча, Сект «считал будущее политическое и экономическое со­глашение с Советской Россией «стратегической целью» нашей политики», хотя в то же время неоднократно заявлял: «Мы готовы стать неприступным валом на пути распространения большевизма» (123). Надуманным предлогом учреждения ново­го альянса служило стремление уничтожить Польшу, общего врага России и Германии, но в действительности в тот момент Польшу оставили в покое, а военное сотрудничество неуклон­но набирало силу. Поддержанные с 1921 года русским поверенным в Берлине Вигдором Коппом, одобренные Троцким и разведками Британии, Франции и Польши организация на российской территории центров подготовки офицеров, строи­тельство заводов по производству боевых отравляющих ве­ществ, самолетов и танков и обмен офицерскими делегациями в обоих направлениях протекали в целом весьма гладко (124). С этой же целью генерал Курт фон Шлейхер создал в минис­терстве обороны «особый отдел R», который в 1922 году отправил в Россию на переподготовку первую группу офицеров... Группа русских офицеров — среди которых был и будущий на­чальник генерального штаба Красной Армии Тухачевский приехала в Берлин, чтобы познакомиться с методами, которы­ми пользовался «Труппенамт» для подготовки будущих офице­ров (125). Другие военные заводы строились в Турции, Шве­ции, Нидерландах и Швейцарии (126).

Телеграфные провода раскалялись от сообщений о продаже немецкого оружия России и о германских офицерах, служив­ших в российской армии... Форин Офис обратил внимание на нарушение 170-й и 179-й статей Версальского договора*,

* Статья 170 запрещала Германии производство, импорт и экспорт «во­енных материалов», а статья 179 запрещала создание в Германии зару­бежных военных миссии и обмен военными представителями и делега­циями.

но ни­чего не произошло. Британское внешнеполитическое ведомство никак не отреагировало на поступавшую информацию. В ответе на парламентский запрос по поводу русско-германских переговоров Керзон уклонился от ответа, заявив, что прави­тельство Его Величества не получало официальной информа­ции о таких переговорах (127).

Значит, если Германия должна была вооружиться, то она с необходимостью должна была сделать это в «приличной» ма­нере, а именно прикрыв этот процесс пактом изгоев, то есть за­ключив договор с Советами, которые, в свою очередь, с самого начала выступали в двух ложных ролях — врагов капиталистиче­ского Запада и друзей Германии. Что же касается Франции, то Британия не позволяла ей играть какие-либо роли, кроме ро­ли вечной колючки в боку Германии.

С генералом Сектом (он ушел в отставку в 1926 году) и без не­го, так же как и без Ратенау, так называемые Abmachungen «специальные операции» рейхсвера в России — продолжались до марта 1935 года, когда Гитлер объявил недействительным Версальский договор (128).

Действительно, единственным стабильным учреждением Вей­марской республики было ведомое Гесслером министерство обо­роны, связующее звено между правительством и армией. В своем министерском седле Гесслер пережил 13 правительственных кабинетов — с 1920-го по 1928 год. Такая устойчивость говорит о стабильном положении рейхсвера как «государства в государст­ве», положении, обеспеченном специальным бюджетом, непод­контрольном рейхстагу. Этот бюджет был распылен по тысячам секретных фондов, проследить движение средств в которых бы­ло не под силу даже самым искушенным парламентариям.

С 1920 года Германская республика постоянно имела два ка­бинета: правительство, состоявшее из рейхсканцлера и его министров, и правительство генералов. Когда возникали конфликты и противоречия, выигрывала всегда армия. Все это называлось «германской демократией» (129).

Чистилище 1923 года: гиперинфляция