ГИТЛЕР, Inc. Как Британия и США создавали Третий рейх

«Это было отнюдь не идеальное предложение», — признал Шахт[103], но, рассуждал он, это было все же лучше, чем оставить евреев на милость нацистской партии. Несомненно, его план был воровским и вымогательским и послужил объектом издевательства со стороны Рузвельта в Соединенных Штатах и Чемберлена и Галифакса в Британии; за три дня — с 14 по 17 декабря, поощряемые недовольством своих политиков, еврейские банкиры напрягли мускулы и саботировали предполагавшуюся конференцию[104], решив дать отпор и не подчиняться нацистскому шантажу.

Шахт потерпел неудачу, но не был незаменимым человеком: 21 февраля 1939 года он был уволен с поста президента Рейхсбанка. Почетный титул министра без портфеля он сохранял до 21 января 1943 года.

Британский маскарад и повторный обман Германии

«Nostra maxima culpa» («Наша самая тяжелая вина») — так называлась глава в одной из многих, похожих друг на друга книг, посвященных британскими историками тому волнующему периоду британской истории, получившему наименование «периода умиротворения»[105]. «Culpa», «вина», «заблуждение», «достойная сожаления ошибка» — так стыдливо обозначают попытку умиротворить гитлеровский режим, который нельзя было умиротворить никакой доброй волей. В лучшем случае это называют ошибкой. В худшем — постыдным эпизодом, но в любом случае это представляют следствием заблуждения.

Согласно этому мифу, из-за того, что элита вдруг, совершенно неожиданно для себя, обнаружила, что в своей внешней политике она глубоко расколота на несколько непримиримых течений, Британия, исполненная самых добрых намерений, но совершенно ослепленная, оказалась не в состоянии разгадать замыслы нацистов и в результате невольно оказалась отчасти виновной в последовавшей мировой катастрофе. На поверхности британского политического ландшафта действительно появляются реальные фракции, которые мы воочию видим, у этих фракций есть реальные лидеры, они ведут яростную борьбу друг с другом но поводу жизненно важных для империи вопросов. Выгадав на этих политических раздорах — как говорят апологеты британского истеблишмента, — Гитлер и дал волю своим безумным амбициям.

Правда же заключается совсем в ином. Британский истеблишмент всегда был монолитной структурой; разногласия среди правителей, если они и были, касались только политики, но никогда принципов и целей, которые у них всех были одинаковы. Британцы никогда не испытывали сомнений по поводу того, что надо делать с Гитлером. Было очевидно: в нужное время уничтожить его и стереть Германию с лица земли — этого требовала имперская логика. Напротив, прагматический вопрос заключался в том, когда нацисты окажутся настолько обманутыми, что их снова удастся заманить в западню воины на два фронта? Ответ был очевиден: для этого с ними некоторое время надо было потанцевать. И Британия танцевала, выделывая замысловатые па на полу дипломатического бального зала тридцатых годов, кружась самым замысловатым способом, но в действительности выписывая заранее обдуманную и предсказуемую траекторию.

Тактика, которой придерживалась Британия, предусматривала оживление трех политических направлений — это было похоже на заготовку инструментов различных размеров, чтобы потом, если появится возможность, можно было воспользоваться самым подходящим.

Со времен Версаля элита раскололась на три течения: (1) антибольшевистское, (2) группу «Круглого стола» и (3) умиротворителей (см. рис. 5.2).

Рисунок 5.2. Маскарад политиков и дипломатов Его Величества.

С 1919-го по 1926 год в правительстве доминировала первая группа, в которую входили ведущий специалист по иностранным делам сэр Эрик Саймон, посол в Берлине д'Эбернон и южноафриканский имперский министр Ян Сматс; в начале двадцатых годов они выступили как антифранцузская фракция, благословившая тайное перевооружение Германии, имея в виду создать из последней «бастион» против коммунизма[106]. Вполне вероятно, что именно эту группу имел в виду Веблен, когда в 1920 году намекал на то, что эти влиятельные государственные мужи плели в Версале заговор с целью восстановить германскую реакцию против русского большевизма. Но заговор оказался «круче», чем мог вообразить себе даже Веблен.

Истинным ядром имперского монолита была группа Милнера, позиция которой регулярно печаталась в ежемесячном обозрении «Круглый стол»*.

* См. главу 1.

К этой партии также примыкали Саймон и Сматс, так же как и издатель «Тайме» Джеффри Доусон; два ключевых игрока министерства иностранных дел лорд Лотиан (Филипп Керр) и лорд Галифакс (Эдвард Вуд) и Сэмюэл (скользкий Сэм) Хор, имперский фактотум на все руки, происходивший из старинного банкирского семейства, который провел в России всю Первую мировую войну, будучи сотрудником британской разведки, — «который был настолько тонким знатоком своего дела, что царь обвинил его в том, что он заранее знал о готовящемся убийстве Распутина»[107].