Гитлин и Сталер

Г и т л е р. В Красной Армии? Тогда почему я без оружия? А вспомнил! В Красной Армии бойцы сами себя вооружают. Я возьму вот это!

Делает шаг к столу, берёт игральную доску, так что падают камни, движется на Сталина. Тот пятится. Гитлер пробует замахнуться доской. Сталин отшатывается, но успевает выхватить из голенища длинный кинжал. Бегают вокруг стола. Гитлер сдаётся первым.

Г и т л е р. Всё, всё, пойду!

С т а л и н (с одышкой). Тогда иди за мной.

Проходят в маленькую дверь, которой прежде не было видно.

Г и т л е р. Тут темно, Иосиф. У тебя нет немецкого фронтового фонарика?

С т а л и н (передразнивает). Фонарика! Иди сюда, спускайся, фюрер-фронтовик.

Г и т л е р (с оттенком тревоги). Долгий спуск?

С т а л и н. Скорее, восхождение.

Г и т л е р. Где мы?

С т а л и н. Сюда, сюда.

Г и т л е р (трёт глаза рукой). Здесь чуть светлее.

С т а л и н. Посмотри на эту лестницу, Адольф. Широкая. Просторная. Она ведёт вверх.

Г и т л е р. На мавзолей?

С т а л и н. При чём тут мавзолей? Бери выше, Адольф. Она вздымается. Она пламенеет! Мы поднимаемся по ней к небу, Адольф. К небу и свету! Как тебе лестница?

Г и т л е р (дрогнувшим голосом). Но она из человеческих тел, Иосиф. Она из трупов.

С т а л и н. О чём ты, Адольф? Это эскалатор, его построили зэка. Стыдись — ты же вождь. Сюда надо бросить пятак. На! (Протягивает монету.)

Г и т л е р. Я — вождь? Я всё ещё вождь? Куда? В эту прорезь?

С т а л и н. Вождь не считает ступеньки, Адольф. Да, сюда. Не бойся, прорезь — это тоже я придумал. Это на тему советской бесполой жизни. Теперь можешь проходить. Не бойся, створки не закроются. У русских, Адольф, было три великих правителя — Иоанн, Пётр и Иосиф.

Г и т л е р. Ты думаешь?

С т а л и н. Проверено. Дай руку, товарищ! Мы идём с тобою по самодвижущейся лестнице! Идём к небу. Ты слышишь музыку, Адольф? Слышишь?

Издалека доносится музыка.

Г и т л е р. Бетховен? Девятая?

Музыка звучит громче.

С т а л и н. Шостакович.

Г и т л е р (серым голосом). Да, узнаю.

С т а л и н. Пам-пам-парам-пам! Па-па-па-па… Страшная музыка, Адольф. Музыка — это страшная сила…

Звучание усиливается. Где-то там, наверху, сражение света. Тревожно вспыхивают зарницы.

12. Слайды

Сталин и Гитлер смотрят диапозитивы. На стене Мейерхольд, Бабель, Пильняк, Мандельштам, Тициан Табидзе, Паоло Яшвили, Михаил Кольцов, Николай Вавилов, Павел Васильев, Егише Чаренц, Матвей Бронштейн, Николай Олейников, Хармс, Косырев, Михоэлс. Рядом с вождями, в полутьме, человек в пенсне. Он напоминает одновременно Гиммлера, Берию и даже Ванова.

Г и т л е р. Кто эти арестованные? Игроки Го?

С т а л и н. Кто эти люди, Лаврентий?

В а н о в (поправляет пенсне). Враги народа, товарищ Сталин.

С т а л и н. Это враги, Адольф. Я же обещал, что ты не найдёшь здесь ни одного полезного себе человека.

Г и т л е р. Не понимаю! Мы объявляли чуждых нам художников дегенератами. Но сажать!? Если художник не еврей, то за что его сажать?

С т а л и н. Для продолжения живописной и литературной карьеры. В наших лагерях хорошие условия, Адольф. Музыкальные кружки, театральные. Есть шахматы, шашки.

Г и т л е р (оживляется). Го?

С т а л и н. Го мы пока придерживаем. Это слишком серьёзная игра!

Г и т л е р. Видишь Йозеф, я не лезу в ваши внутренние дела. Шашки вполне соответствуют моему представлению о русских. Мы, немцы, ценим музыку. В наших лагерях были великолепные оркестры. Даже в тех лагерях, которые были связаны с окончательным решением. У евреев тоже случаются способные музыканты. Это надо признать. Мы позволяли им играть, пока не подходила очередь. Мне рассказывали, что играли они вдохновенно. Особенно на скрипках. Трогательно играли. Ну, а когда очередь подходила… Порядок есть порядок.

С т а л и н. Окончательное решение. Хорошее выражение. По-ленински крепкое.

Г и т л е р. Предатели арийского народа не дали довести дело до конца.

С т а л и н (насмешливо). А может это мы помешали тебе, Адольф? (Поворачивается к человеку в пенсне.) Посмотри, Лаврентий. Повыше голов этих людей словно кто-то летает. Может ангелы? А?