Гюро

Гюро начала прыгать. Иногда она чуть-чуть плутовала, но когда играешь сама с собой, это не запрещается.

— Я знаю, что это не честно, — говорила она, — но так мне интересней.

Потом она достала из своего рюкзачка Вальдемара и Кристину и стала играть вместе с ними. Один раз она прыгала за себя, другой — за Вальдемара, а третий — за Кристину. Теперь она перестала плутовать, когда играют втроём, надо играть честно. Она даже чуть-чуть не выиграла, но Кристина обогнала её. Вальдемар же промахнулся, бросая камешек, и пропустил свою очередь. Гюро очень старалась, когда прыгала за Кристину.

— Ты выиграла, Кристина, — сказала она, — теперь нам с Вальдемаром ни за что тебя не догнать.

Ей не хотелось говорить, что последним остался Вальдемар, ведь он мог обидеться.

Неожиданно она услыхала за спиной голоса.

— Смотри, эта девочка прыгает на наших «классиках», хотя не живёт тут!

Гюро обернулась — к ней подошли две сердитые девочки.

— Это наши «классики», — сказала одна из них. — Мы сами хотим играть!

Гюро ничего не ответила, она спрятала в рюкзак Вальдемара и Кристину и отошла в сторону. Уходить совсем она не собиралась, ведь мама была в котельной.

Девочки начали играть. И хотя они не взяли Гюро в игру, они всё время помнили о её присутствии — говорили нарочно громко, чтобы она всё слышала, и поглядывали на неё, желая убедиться, что она на них смотрит.

Вдруг за дверьми котельной раздался страшный грохот.

Створки дверей распахнулись, и оттуда выехал трактор. Он был намного меньше того трактора, на котором маме приходилось работать в Гампетреффе. Но этот маленький, почти игрушечный трактор был очень сильный и тащил за собой прицеп. И как вы думаете, кто вёл его? Конечно, мама!

— Смотри-ка, тётя на тракторе! — сказала одна из девочек.

Немного проехав, мама остановила трактор, но мотор не выключила. Он громко тарахтел, и потому мама только помахала Гюро рукой. А вот дворнику шум не мешал разговаривать.

— Если хочешь, можешь немного прокатиться. Ты, наверно, ещё ни разу не каталась на таком маленьком тракторе? — сказал он, подойдя к Гюро.

Он поднял её на руки и понёс к трактору. Девочки встрепенулись.

— Мы тоже хотим прокатиться хоть разок! — закричали они.

— Ладно, — сказал дворник. — Разрешаю вам всем прокатиться до газона, а потом мы с Эрле будем работать. Нам надо собрать весь железный лом, что тут валяется.

Девочки забрались на трактор, теперь они больше не казались сердитыми. Трактор довёз их до газона и остановился, мама спрыгнула на землю.

— У тебя дело пойдёт, — сказал дворник. — Мне повезло с такой помощницей.

— Разве эта тётя тоже работает дворником? — спросила одна из девочек.

— Да, она мне помогает, — сказал дворник. — Вы её здесь увидите ещё много раз.

— А вы нас ещё прокатите? — спросила та же девочка.

— Возможно, что и прокачу, — ответила мама, — но только не днём, а рано утром. Днём здесь будет столько детей, что, если я начну всех катать, мне будет некогда работать. И запомните, меня зовут Эрле.

— А нас Анна и Грета, — сказали девочки.

— Мама, у тебя есть мел? — спросила Гюро.

— Зачем тебе мел? — удивилась мама.

— Хочу начертить себе «классики», — ответила Гюро.

— А я видела возле котельной уже начерченные, — сказала мама.

— Это чужие, — объяснила Гюро.

— А ты прыгай на наших, — сказала девочка, которую звали Анной. — Правда, Грета? Мы можем играть все вместе, так будет даже интереснее.

Сначала Гюро хотела отказаться, но она вспомнила, как папа однажды сказал ей: «Это хорошо, что ты не злопамятна. Злопамятной быть плохо». Да, Гюро была не злопамятной. Она быстро сердилась и быстро забывала обиду. Так было и на этот раз. Гюро кивнула девочкам, и они стали играть втроём.

Гюро не выиграла, она вышла второй, поэтому она сказала:

— Ну вот, Анна первая, а мы с Гретой обе вторые.

— Нет, ты — вторая, а Грета — третья, — поправила её Анна.

— Это всё равно! — сказала Гюро.

— Анна! Анна! Где ты? Пошли скорей, а то я опоздаю на работу! — крикнул женский голос.

— Ой, мне пора в детский сад, — сказала Анна. — Бежим, Грета! Мама нас проводит. До свидания, Гюро!

Они убежали, и Гюро стало очень одиноко. Даже кататься на санках было нельзя, потому что снега уже почти не осталось. Гюро медленно осматривала все балконы. Их было много, и на одном, высоко-высоко, развевался большой красный платок. Это означало, что Гюро может подняться к Тюлиньке. На этот раз она поднималась не на лифте, но мама объяснила ей, сколько пролётов она должна пройти.

А дверь Тюлиньки Гюро узнала по приклеенному к ней рисунку. Она сама его нарисовала. На нём была изображена зелёная лужайка, окаймлённая деревьями, а по лужайке бежал конь. Вернее, не конь, а жеребёнок.

НА ТЕЛЕГРАФЕ

— Гюро, не окажешь ли ты мне одну небольшую услугу? — спросила Тюлинька.

— Конечно, если смогу, — ответила Гюро.

— Тогда поедем со мной в город и пойдём на Телеграф, где я раньше работала. У меня там остались туфли, и мне надо их забрать.

— А маме мы скажем об этом? — спросила Гюро.

— Обязательно, мама всегда должна знать, где мы, — сказала Тюлинька. — И ты посмотришь, как работают телеграфистки.