ГКЧП: Следствием установлено

К вечеру 19 августа он уже сжег все мосты: были разосланы шифротелеграммы с его приказами, обязывающими всю систему органов внутренних дел страны обеспечить активную и безусловную поддержку власти и действий ГКЧП, состоялась пресс-конференция, на которой он вместе с другими членами Чрезвычайного комитета обосновывал целесообразность и законность государственного переворота и лгал о болезни президента.

В полдень 20 августа Пуго направил Громова на совещание в Министерство обороны, где вырабатывался план вооруженного захвата Дома Советов РСФСР. Вернувшись оттуда, Громов высказался за неучастие внутренних войск в этой операции, на что Пуго ответил: «Поставленную задачу надо выполнять. Это приказ».

Пожалуй, самым трагическим заблуждением для заговорщиков была их слепая вера в чудодейственную силу приказа. Они думали, что стоит только приказать — и страна послушно бросится выполнять команды. Но уже на второй день путча стало ясно: приказы ГКЧП массово игнорируются, местные теле- и радиостанции рвут информационную блокаду, а запрещенные Чрезвычайным комитетом газеты продолжают жить в ротапринтных изданиях.

19 августа Пуго позвонил на Гостелерадио СССР и отчитал его председателя Л. Кравченко за то, что не была отключена трансляция ленинградских программ. Вообще, все то время, пока действовал ГКЧП, Пуго крайне строго контролировал работу Центрального телевидения.

Л.П. Кравченко в своих показаниях утверждает, что Пуго даже грозил ему и другим руководителям «Останкино» привлечением к ответственности по закону о чрезвычайном положении в случае отказа выполнять его указания.

Пуго до конца следовал обязательствам, данным при вступлении в ГКЧП. Направил своего заместителя Шилова для работы в оперативном штабе при ГКЧП. Дал указание подчиненным подготовить и направить Болдину проект постановления ГКЧП, отменяющего указы Ельцина. Текст этого проекта лег в основу изданного в тот же день, 20 августа, указа Янаева.

Вечером Пуго подписал и отправил две шифротелеграммы: всем подчиненным органам МВД СССР об ответственности за невыполнение постановлений ГКЧП и начальникам российских школ милиции о запрете выполнять приказ МВД России, согласно которому курсанты должны были прибыть в Москву для защиты правительства РСФСР. На вечернем заседании ГКЧП Пуго поддержал Крючкова, настаивавшего на штурме Белого дома. Однако на заседание по этому вопросу, состоявшееся в КГБ в ночь на 21 августа, он не поехал — послал Громова.

Штурм, как известно, не состоялся. Курсанты милицейских школ, несмотря на строжайшие запреты Пуго, все же прибыли в Москву. Во второй половине дня 21 августа всем уже было ясно, что ГКЧП агонизирует. Но Пуго продолжал приказывать. 21 августа в 15.30 он подписал шифротелеграмму в адрес министерств и управлений внутренних дел с требованием усилить охрану телерадиоорганизаций и немедленно докладывать обо всех нарушениях Постановления ГКЧП о контроле за информацией. Иначе как акт отчаяния этот приказ расценить невозможно.

Из показаний Б. В. Громова

В 20 часов 30 минут я вместе с Шиловым зашел в кабинет Пуго. Мы сказали, что никакие его распоряжения и приказы выполнять не будем. Пуго улыбнулся, пожал плечами и сказал: «Какой я дурак, что поверил Крючкову и послушал его». Мы с ним попрощались и ушли. Это была моя последняя встреча с Пуго.

Из показаний И. Ф. Шилова

22 августа около 9 часов утра мне по городскому телефону позвонил Пуго, спросил, какая обстановка. Я поинтересовался, приедет ли он на работу, на что Пуго ответил: «Зачем?» Потом он сказал, что всю жизнь старался жить честно и попрощался. Попросил еще только передать привет Громову.

…Тогда, по горячим следам, кое-кто упрекал следователей: «Как же вы так промахнулись с Пуго? Неужели нельзя было сделать все почетче, поаккуратнее?» Но те, кто задавали такие вопросы, просто не представляют тогдашней обстановки. У нас было слишком мало возможностей действовать «почетче и поаккуратнее». Утром 22 августа мы даже не знали, на кого можно положиться в органах МВД и КГБ, и действовали, опираясь исключительно на узкий круг лиц. Нам даже не было известно, где находится Пуго. На работе его не было, на даче — тоже, к телефону в квартире никто не подходил. Пока искали, время шло. И вдруг Виктор Федорович Ерин, первый заместитель министра МВД России, говорит: «Мы вот звоним Пуго домой по “кремлевскому” телефону, а он, возможно, отключен. Надо по городскому позвонить».

Виктор Валентинович Иваненко, он тогда был шефом российского КГБ, узнал в справочной номер городского телефона Пуго и позвонил. Ответил ему сам Борис Карлович. Иваненко представился и очень вежливо попросил о встрече. Пуго согласился. Разговаривал он спокойным, абсолютно естественным тоном. Кто-то даже удивился: «Надо же, как будто его на грибы приглашают».