Гладиатор

Я смотрю, как Джим, все еще стоящий на коленях с мечом в плече, перебирает пальцами, словно работает на компьютере. Затем вынимает из себя клинок и снимает с плеча убитого им гладиатора лук, берет из колчана одну из стрел. Натягивает тетиву.

— Ты убил его, — шепчу я, — получил очко, и вкачал на него стрельбу из лука?

И спустя секунду стрела пронзает голову гладиаторши. Мария кричит.

Гладиатор успевает лишь раскрыть рот, когда клинок Бруно вспарывает ему живот.

Анна падает в обморок. Розалинд несется к Джиму. На ее лице — слезы. Она что-то кричит, показывая на Морриса и Криса, сражавшихся против последнего из наших врагов.

И тут Крис убивает этого самого гладиатора, но тот успевает ударить Морриса. В самое сердце. Крис громко кричит, пытаясь схватить падающего на песок друга, изо рта которого плещет кровь.

Кричит и Бруно. Он идет к ним, хромая и что-то крича. На полпути падает, теряя сознание.

Все к кому-то бегут. Я даже вижу, как бежит Мария. Но бежит не ко мне, а к Бруно.

Я вижу, как Жеральдин обнимает мертвого брата, не переставая рыдать и крича что-то по-французски. Вижу, как Мария пытается привести Бруно в чувства. Вижу, как целует Розалинд Джима в засос, и как мисс Флауэрс вместе с Эбигейл пытаются разбудить Анну. Даже Корделия бежит. Бежит к Моррису и Крису.

Лишь ко мне никто не бежит… никто не пытается привести меня в чувства.

И я падаю.

Лицом в песок. Последнее, что я вижу — это пустой удивленный взгляд той гладиаторши, что яростно хотела меня кастрировать. Наверное… даже жаль, что у нее не вышло.

Потому что сейчас я громко рыдаю. Как девчонка.

И мир медленно растворяется в черной пелене…

Глава 9. Все плохо…

Спенсер…

Маркус… Спенсер…

…все плохо…

— Надеюсь, что твой член отсохнет, — голос преисполнен ненависти и злости. Я знаю, кому он принадлежит, но не хочу открывать глаза. — Отсохнет… и нахрен отвалится, bastardo.

Я все же открываю глаза. Мария сидит рядом с моей кроватью. На лице — то же, что и в голосе. Те же самые эмоции.

— Еще вчера тебе нравилось, — я смотрю на нее не моргая.

— Никогда… — она выцеживает это сквозь зубы. — Меня тошнило и тянуло блевать каждый раз, когда ты ко мне прикасался. Лучше бы ты сдох сегодня на арене.

И она встала. Встала и вышла из спальни. Отправилась туда, где были все остальные.

Все, кроме Морриса и Эдуара…

Жеральдин ничего мне не сказала, но я все равно читал в ее взгляде обвинение. Она считала, что это я виноват в смерти ее брата… возможно, отчасти она и права.

Дверь снова скрипнула.

— Ты виноват не в том, что не смог их спасти, — теперь голос мисс Флауэрс, — а в том, что заставил их поверить в тебя.

Я решил не отвечать.

— Мы… поминаем Эдуара и Морриса. Ты присоединишься?

Подождав некоторое время, она поняла, что отвечать я не буду.

— Ясно, — и вышла из спальни, оставив меня одного.

***

Ночью, когда все парни улеглись спать, в комнату пыталась пролезть Мария.

— Бруно, ты же не против?..

— Против, Кармен, — Морфи встал и прикрыл ее прелести халатом, который она любезно перед ним распахнула. — Еще вчера ты скакала на Маркусе, а сегодня весь день таскаешься за мной, а его осыпаешь проклятьями.

Он был почти весь перевязан лоскутами белой ткани, заменяющими в этом мире бинты. Кое-где проступала кровь, но в целом он выглядел неплохо.

— Он стал не нужен, и ты перебежала ко мне? А что завтра? Завтра вырубят меня, всех спасет Крис, и ты у него начнешь отсасывать?

— Не говори ерунды, милый, — она попыталась поцеловать Морфи, но он отстранил ее.

После этого Мария завязала перевязь на халате и гордо покинула спальню, ничего не говоря. Я тут же сделал вид, что сплю.

Когда Бруно лег, и его дыхание стало более глубоким, я медленно вылез из-под одеяла, уже одетый, взял свой меч и тихо, чтобы никого не разбудить, покинул спальню. Но перед эти посмотрел на три пустующие кровати. От осознания того, что две из них больше никогда не будут заняты, у меня защемило в груди, а на глаза чуть было не навернулись слезы.

Третья же пустая кровать принадлежала Джиму.

«А ты чего не спишь?..» — мне даже стало интересно, где пропадает мой закадычный друг… единственный кто после боя не смотрел на меня, как на врага.

Я очень аккуратно плетусь к двери.

***

Свалить по-тихому не получилось. Спали, как оказывается, не все.

В кресле с книжкой в руках сидит Корделия Престон, лучшая подружка Эбби и самый главный конкурент Джима на звание лучшего ученика школы.

— Куда-то уходишь? — спрашивает она, не отрывая взгляда от книги.

— Джима нет. Начинаю волноваться, — я не смотрю ей в глаза, потому что ее — красные и отечные. Ей нравился Моррис. Я всегда это знал. Как и то, что сам Моррис относился к ней, как к дерьму.

— Джим последние три часа лишается девственности, полагаю, — произносит она с максимально нейтральным голосом. — Сначала они чуть было не развалили кровать в женской спальне, а затем Эбби послала их в отель, сославшись на мисс Флауэрс.

Я был даже рад за Джимми… ему все-таки тоже привалило…

— А твоя подружка весь день окучивала Бруно, если тебе интересно.