Гладиатор

Проезжая мимо высотки на площади Восстания, Лещинский уже полностью восстановил свое самоощущение "человека из аппарата правительства", который порой может сделать больше, чем само правительство, и главное - сделать быстрее. "Быстрее. Именно быстрее, - думал Лещинский. - Два дня - это много. Один..."

Он решит эту задачу сегодня - так внушал себе Лещинский. И сегодня же позвонит Крестному. Только таким путем можно восстановить с ним контакт. А это было, на настоящий момент, единственное, на чем основывалась стабильность жизни Лещинского.

Глава 5

Вновь в своих воспоминаниях побеждающий Чечню, вновь и вновь возвращающийся во сне в Россию, Иван спал в своей конспиративной однокомнатной квартирке на восемнадцатом этаже высотки, восстанавливая силы после пережитых наяву и в воображении сражений. Вечернее майское солнце било через открытое окно прямо ему в лицо, заставляя жмуриться во сне... в котором чеченское солнце, такое же яркое и ослепляющее, освещало его путь домой.

...Перейти линию фронта особого труда не составило, поскольку и не существовало мало-мальски определенной линии фронта. Просто из местности, где чеченцы встречались чаще, чем российские войска, он попал в местность, где все было наоборот, даже не заметив, как и когда именно это произошло.

От контакта с чеченцами он уходил, всегда заранее чувствуя их приближение и не желая ввязываться в драку неизвестно из-за чего... Разве что только из-за принадлежности к разным народам?

Однажды он набрел на чеченца, который не воевал, а жил войной. Серая "Нива" торчала на опушке леса, куда вышел Иван. Он давно покинул дорогу - она стала слишком многолюдной - и пробирался на север более укромными местами. Чеченца он заметил уже потом, когда тот появился из-за кустов и, не видя Ивана, пошел к своей машине, обвешанный автоматами, связанными попарно сапогами, подсумками, какими-то вещмешками и планшетами.

Иван почувствовал, что жизнь этого человека ему нужна... Ведь он не воюет с живыми, он обирает мертвых, пытаясь перехитрить смерть, заставить ее служить себе...

...Это было скучное убийство.

Это даже нельзя было назвать убийством.

Это было мгновенным прекращением существования того, кто не был достоин ни жизни, ни смерти. Иван не мог даже наградить его знанием близости смерти.

Это был не воин, а могильный червь, сосущий мертвую плоть...

...Иван с одного выстрела пробил ему голову, попав в левый глаз. Мгновенная вспышка, которую человек не успевает даже увидеть, - так быстро покидает его мозг сознание, так быстро преодолевается грань между живой и неживой материей.

В "Ниве" Иван нашел трофеи убитого им мародера: целую гору, штук пятнадцать, "калашниковых", пару офицерских "макаровых", гранатомет, правда, без зарядов, бумажные мешки с грязной, окровавленной формой. Иван вытряхивал их на землю, сам не зная зачем...

В третьем по счету мешке оказалась гражданская одежда, причем как мужская, так и женская. Ивана она заинтересовала больше, чем оружие.

Ведь он пока еще не успел продумать, как, каким образом преодолеет он тысячи километров до Москвы без документов, без денег, в армейской форме. Так он доберется только до первого патруля... Иван порылся в куче тряпья, снятого с мертвых людей. Выбрал себе джинсы, которые оказались не рваными, а только сильно вытертыми и даже сравнительно чистыми, по крайней мере, без пятен крови. Нашел кожаную жилетку, вполне подошедшую ему по размеру. Рубашки, правда, не было. Да черт с ней, с рубашкой!.. Он снял с себя форму убитого лейтенанта и переоделся в подобранную одежду. На его взгляд, он выглядел теперь как типичный житель прифронтовой полосы: достаточно пообтертый войной, чтобы не привлекать к себе особого внимания в зоне военных действий, и одетый достаточно цивилизованно, чтобы не походить на беглого раба в глазах чеченцев или на дезертира в глазах русских... "Сойдет", - решил Иван.

Теперь у него была машина. "Это хорошо, даже очень хорошо, - думал Иван, поскольку резко приближает цель, ускоряет путь на север..." Но у него не было документов. И это сводило на нет все преимущества от обладания машиной.

"Деньги, - пришло в голову Ивану. - Должны быть деньги". Он обшарил карманы застреленного им мародера. Денег нашлось мало - тридцать долларов и российской мелочью тысяч пятьдесят. Кроме того, Иван выгреб из его карманов больше десятка зажигалок, пяток авторучек и три колоды потертых игральных карт...

Сунув деньги в карман, он опять полез в машину. Еще один мешок, вытащенный им из машины, был битком набит всяким барахлом, извлеченным, вероятно, из солдатских вещмешков: часы, фляжки, записные книжки, компасы, медальоны, может быть, и золотые, охотничьи ножи и чеченские кинжалы в ножнах с выбитой на них чеканкой, несколько книг, офицерская фуражка, танкистский шлем с ларингофоном, солдатские кружки, помятые пачки чая, какие-то фотографии, тюбики с зубной пастой, бритвы...