Гладиаторы

Узнав Машу, дочь полковника Савенкова, Матвей одним движением убрал пистолет в кобуру и, подскочив к капитану, осторожно прижал пальцы к тонкой девичьей шее. Сердце девочки билось ровно, но смотреть на неё было страшно. Разорванные джинсы и рубашка всё сказали Матвею, а багровые кровоподтёки на лице и груди показали, что её не просто били, а пытали, чтобы что-то узнать.

– Она же совсем ребёнок, – прохрипел Матвей разом пересохшим горлом.

– Жива. Сейчас в больницу отправим, – тихо ответил Миша, пряча глаза.

– Там, на углу, их пёс лежит. Его в клинику надо. Скажи: если не сделают всё возможное – отправятся вручную окопы рыть, – ответил Матвей, чувствуя, как его начинает трясти.

Но это была не адреналиновая ломка, которая бывала у него после смертельных схваток с тварями. Это была дрожь ярости. Передав девочку одному из своих парней, капитан приказал забрать собаку и срочно мчаться в госпиталь базы. Ровно через полминуты на улице взревел мотор, и в деревне снова воцарилась полная тишина. Рой, выглянув из сарая, уселся на пороге и, плотоядно облизнувшись, повернулся к Матвею.

«Бак умрёт», – коротко сообщил он, тихо заскулив.

– Чёрт! – выдохнул Матвей, сжимая кулаки. – Как это могло произойти?

– Выясняем, – ответил капитан, медленно наступая огромным ботинком на руку ближайшего преступника.

– Где все собаки? Охрана, люди, наконец? Вымерли здесь все, что ли? – не унимался Матвей.

– Не гони волну, Иваныч. Мои ребята уже занимаются этим вопросом. Сейчас нам всё эти твари скажут, – пообещал капитан, и от уверенности, прозвучавшей в его голосе, все лежащие разом вздрогнули.

– Кто такие? – спросил капитан, перенося вес тела на поставленную на руку ногу.

– Беженцы, – взвыл прищемлённый.

– Что за беженцы, откуда? – спокойно, словно ничего не произошло, продолжал спрашивать капитан.

– Больно!

– Это ещё не больно. Больно будет, когда я тебе на яйца наступлю или начну штык-ножом твой поганый отросток отпиливать. А пока только разминка, – ласково пообещал Миша, одним резким движением ломая пленнику пальцы.

Чувствуя, что не может оставаться в стороне, Матвей быстро огляделся и, увидев кусок колючей проволоки, принялся привязывать его к подобранной тут же палке. С интересом понаблюдав за его действиями, капитан спросил:

– А чего это будет, Иваныч?

– Плеть. Такой если с оттягом хлестнуть – куски шкуры в разные стороны полетят.

– Тоже дело, – одобрительно кивнул капитан и, обернувшись на Роя, спросил: – Ты его свежатинкой давно баловал?

– Сам знаешь, с мясом сейчас плохо, а на охоту времени нет. А что? – сделал вид, что не понял, Матвей.

– А мы сейчас для разминки начнём от этих уродов куски отрезать и твоему крокодилу скармливать, – усмехнулся капитан, попутно ломая пальцы ещё одному подонку.

– И то верно. Пару недель не придётся о корме для него думать, – одобрительно кивнул Матвей, для пробы взмахивая своей импровизированной плетью.

– Ну что, граждане уроды? Кто готов начать испражняться? – с наигранным весельем спросил Миша.

Ответом ему послужило угрюмое молчание. Оглядев лежащих, капитан ухватил за шиворот самого, на его взгляд, старшего из банды и, одним движением вздёрнув его на ноги, спросил:

– Говорить будешь?

– Не о чем мне с тобой говорить, – огрызнулся бандит. – Взяли на горячем, так вызывай милицию, а самосуд устраивать права не имеешь.

– Ты чего, козёл, так и не понял, с кем дело имеешь? – рассмеялся капитан, резким ударом разбивая бандиту нос. – Тебя, гнида, задержал на месте преступления отряд спецназа, и никакой милиции для вас не будет. Я с вами могу делать всё, что мне в голову взбредёт, и никакая милиция мне не указ. Понял, тварь? – спросил он, продолжая бить бандита по лицу.

– Слышь, Гвоздь, это не прогон дешёвый. У них прикид армейский, – неожиданно завопил один из лежавших бандитов.

– Заткнись, – прохрипел избитый капитаном Гвоздь, выплёвывая кровь и зубы.

– Не уважают они нас, Иваныч, – вздохнул капитан и, отшвырнув жертву своим парням, приказал: – Разденьте подонка. Начнём потихоньку.

Спецназовцы несколькими точными ударами кинжалов распороли на нём камуфляж, и глазам бойцов предстало расписанное церковными куполами и розами ветров тело. Даже на коленях бандита были выколоты пауки. С интересом рассмотрев эту картинную галерею, капитан усмехнулся и, кивнув, проворчал:

– Вот теперь становится понятно, что это за гусь. Ну что, сиделец-страдалец, не передумал? Нам ведь наплевать, кто ты там такой и что на тебе нарисовано. Я вас и в мирное время регулярно мочил, а уж теперь и подавно под асфальт закатаю и не вспомню.

– Я в зоне с вертухаями не говорил, а уж с тобой, лошина армейская, и подавно базлать не стану, – окрысился бандит.

– Посмотрим, – многообещающе усмехнулся капитан и, кивнув своим ребятам, приказал: – А ну, поставьте этого козла вон к той скамейке, раком.