Гладиатрикс

— Мы родились воинами, ты и я, — пожал плечами Фронтин. — Политиками нас сделало стечение обстоятельств.

Это была похвала, и Траяну она очень понравилась. Тем более в устах человека, водившего в бой легионы, когда он еще сосал материнскую грудь. Если он почитает тебя как равного, то это дорогого стоит.

А Фронтин продолжал:

— Люди вроде нас предпочитают говорить напрямик. Нам нет нужды в словесных уловках.

— Верно сказано. Итак, идем в бани. Там и побеседуем.

* * *

Бани, как и все прочее, у Фронтина были роскошные. Обильный пар струями поднимался под потолок, мешаясь с драгоценными египетскими благовониями в ароматный туман. У бассейна дожидались господ несколько рабов обоего пола и разных цветов кожи, избранных за телесную красоту. Мало ли какие желания возникнут у высокого гостя? Надо, чтобы он смог их тотчас удовлетворить.

Сперва беседа вращалась вокруг Рима и политической обстановки в столице. Прокуратору не терпелось узнать о походе против изменника Луция Антония Сатурнина, вступившего в союз с германскими племенами. Траян участвовал в нем.

— Одного из тамошних вождей я видел на недавних играх, — сказал Фронтин. — Представь, это была женщина!

— Ничего удивительного, — ответил сенатор, блаженно раскидываясь в воде. — Они дерутся бок о бок со своими мужьями, ни в чем им не уступая, а временами и превосходя. Некоторые племена даже наделяют женщину равными правами с мужчиной. Более того, они их почитают. Правда, странный обычай?

— На войне — согласен, это нелепость, — ответил Фронтин. — Но вот что касается гладиаторских игр, то женские бои мне кажутся довольно занятными. Волнующее зрелище, ты не находишь?

— Я? — Траян поднял брови. — Я таких боев, можно сказать, и не видел. Вот божественный Домициан — да, является большим их поклонником. У него даже есть любимица, германка по прозвищу Ауриния. Так что в Риме женские поединки сейчас весьма даже в моде. Их, как и мужские бои, проводят ближе к вечеру, при факельном свете.

Эта последняя фраза прозвучала весьма неодобрительно. Фронтин сделал вывод, что сам ибериец схватками воительниц не увлекался, скорее напротив. С другой стороны, упоминание о факельном свете означало, что в столице женские поединки достигли невиданного размаха и славы.

«Вот так меняются нравы, — подумал Фронтин. — Воистину наступили новые времена».

— А еще в Риме поговаривают, будто в Малой Азии как нигде знают и любят это… изящнейшее из гладиаторских зрелищ, — сказал вдруг Траян.

Фронтин не поторопился с ответом. Он прекрасно понимал, что здесь следовало соблюсти разумную осторожность.

— Мы не претендуем на что-то выдающееся. Стараемся, конечно, сделать все возможное, но живем всего лишь в провинции. Не сомневаюсь, что игры, вдохновляемые императором, с легкостью затмят все, что мы способны устроить здесь.

Траян рассмеялся. Стены бань откликнулись эхом.

— Да ладно, правитель, не ты ли сказал, что мы по рождению воины, а не политики! — Он повернулся и пристально посмотрел на Фронтина. — Не бойся сказать то, что почитаешь за правду. Неужто ты считаешь, что я вернусь к Домициану и доложу ему, будто ты хвастаешься тем, что твои зрелища превосходят столичные?

Он вышел из воды, встал на краю бассейна и поманил к себе рабыню с полотенцем.

Фронтин окинул взглядом его молодое тело, одетое крепкими мышцами, украшенное боевыми рубцами, но еще не изведавшее калечащего прикосновения старости, и ощутил мимолетную зависть. Он тоже выбрался из теплой воды, и прохладный воздух заставил его вздрогнуть.

Траян поднял руки, и миловидная карийская девушка принялась промокать его кожу.

— У нас в Риме премного наслышаны о недавних играх Эсхила. Говорят, именно ты добился такого повышения уровня женских поединков, что они из второстепенного развлечения превратились в самостоятельное и едва ли не основное зрелище. У нас болтают, что здешние гладиатрикс — так, кажется, их принято называть? — достигли неслыханного уровня мастерства. Твои женщины якобы великолепно обучены, об их схватках рассказывают несусветные вещи! Кое-кто даже склонен считать, что наши столичные бойцы очень неплохи, но по сравнению с воительницами Малой Азии они просто бледная немочь. Верить ли этим слухам?

Фронтин отмахнулся.

— Не хочу врать. Пожалуй, мы действительно подняли женские бои на небывалый уровень. Но, может статься, зрители попросту увлекаются новизной? Все со временем приедается.

Траян вновь рассмеялся, и мужчины отправились одеваться.

Потом они отдыхали на удобных ложах в рабочей комнате Фронтина, закусывая маслинами и виноградом.

— Тебе, конечно, уже известно, что я прислан сюда ради одной цели. Мне поручено убедиться в том, что подготовка ко дню рождения императора осуществляется в соответствии с его вкусами, — продолжая беседу, сказал Траян. — Без сомнения, ты понимаешь, что досада императора может обернуться для нас самым худшим.

Правитель даже закашлялся, после чего ответил:

— Истинные слова.