Гладиатрикс

Кажется, его грозная речь заставила содрогнуться даже Лисандру. Бальб понял, что рассчитал верно. Гладиатрикс не запугаешь смертью, а вот увечьем, да еще таким…

Вслух он сказал:

— Надеюсь, мы с вами поняли друг друга.

Женщины промолчали. В воздухе витала вполне ощутимая ненависть. Бальб жестом велел им удалиться и решил напомнить Фалько, чтобы в своих разговорах с людьми тот всячески напирал на непримиримое соперничество между Ахиллией и Амазоной.

Скверно, что Фронтин заставил его выставить их на бой до смерти, однако Бальб был деловым человеком. Да, ему предстояло лишиться одной из двух своих лучших гладиатрикс, но кто сказал, что он должен был терять ее даром?

* * *

Лисандра и Сорина, разделенные стражей, молча дошли до учебных площадок.

Лишь там Сорина произнесла:

— Я убью тебя. Так и знай.

Льдисто-синие глаза обдали ее морозом, надменные губы презрительно скривились. Сорина чуть удивилась, не встретив во взгляде спартанки ни ярости, ни страха — вообще никаких чувств. Это был неподвижный взор мраморной статуи.

— Не думаю, — бросила она.

Катувольк снял с нее цепи, и Лисандра ушла, не проронив более ни слова. Сорина стояла и смотрела ей в спину. Спокойствие Лисандры показалось первой воительнице очень зловещим.

Она встряхнулась, отгоняя неприятное чувство. Лисандра не проявила радости по поводу грядущего поединка. Это значило, что у нее кишка оказалась тонка. Она боялась Сорины и скрывала свой страх, делая каменное лицо.

Катувольк освободил ее от оков, и амазонка проговорила со звериной улыбкой:

— Боги наконец-то мне улыбнулись.

— А мне вот кажется, что они над всеми нами смеются, — ответил галл.

Сорина фыркнула.

— Скоро она умрет. Я взрежу этот ходячий гнойник. Возможно, тогда к тебе вернется трезвость суждений. Между нами и такими, как она, не может быть никакой дружбы!

Молодой наставник передернул плечами.

— Может, все будет так, как ты говоришь. — И он двинулся прочь.

Амазонка вполне понимала, что галл говорил неискренне, но ей было все равно. От мысли о поединке у нее за спиной точно выросли крылья.

Она убьет Лисандру посередине арены.

* * *

Спартанка так ни разу и не оглянулась. Она была довольна тем, что сумела неплохо скрыть от Сорины свой восторг. Пусть амазонка побесится. Тем верней проиграет.

Сорина небось этого не поняла, но на самом деле поединок между ними уже начался. Пускай веселится. Все равно одолеет та из них, что будет лучше готова. Лисандра намеревалась одержать победу еще до того, как они со старухой выйдут на песок.

«Разум — главнейшее оружие. Варварам понять этого не дано. Быть может, это оттого, что они вообще вряд ли способны достигать высших уровней восприятия?..

Покамест я пообещаю себе только одно. Я не буду стремиться к быстрой победе. Никаких ударов в горло, никаких попыток скорее оборвать жизнь старой карги. Не-ет, надо будет потянуть время, заставить Сорину страдать так же, как страдали Даная, Эйрианвен и я сама.

Пусть она отправится к своим варварским богам истерзанная, сломленная, изорванная в кровавые клочья».

Лисандра нашла взглядом изваяние Афины, стоявшее по ту сторону учебной площадки, и воздела руки, придавая своим мыслям силу обета.

XLVII

Галикарнас жил предвкушением. Его улицы, и в обычное-то время всегда переполненные, теперь напоминали реки, готовые выплеснуться из берегов. Не осталось стены, на которой не висел бы пергамент, живописующий предстоявшие Траяновы игры. Ожидаемые события были чуть ли не единственным предметом застольных пересудов во всех городских кабаках. Азартные люди бились об заклад на страшные суммы, споря об исходе каждого поединка. Доверенные лица только поспевали принимать деньги. Кто-то должен был безумно обогатиться, кому-то предстояло неизбежное разорение. Ставки делали и завсегдатаи цирка, и едва ли не каждый горожанин, обладавший хоть какими-то средствами.

Гостиницы и постоялые дворы трещали по швам. Кругом карийской столицы вырос палаточный лагерь, который оказался едва ли не обширней самого города. Городская казна пухла как на дрожжах. Ремесленники трудились не покладая рук. Торговцы стекались в Галикарнас со всех сторон света. Повозки с рабами, передвижные кухни с поварами при них, произведения искусства, полчища шлюх с хозяевами и охраной… Чуть ли не все население провинции и сопредельных земель стеклось в Галикарнас, питая надежду урвать хоть крошку от пирога!

Фронтин и сам не без труда верил цифрам, которые показывал ему Диокл.

— Неслыханный доход, господин мой, — кивал невозмутимый письмоводитель. — Даже невзирая на твои траты ради игр будущего года, кубышка полна! Правду сказать, мы годами не видели такого достатка.

Фронтин довольно улыбнулся.

— Замечательно! Ты же помнишь, Диокл, какие сомнения терзали меня в отношении Траяна, но теперь я убедился в том, что его неожиданный приезд только выявил мои лучшие стороны.

— Несомненно, — кивнул бывший раб. — Посему, господин, я позволю себе напомнить, что пора готовиться к выходу. Вряд ли тебе стоит пропускать церемонию открытия игр, особенно после всего, что ты сделал для подготовки этого события.