Гладиатрикс

— Госпожа, я хочу стать гладиатрикс, как ты! Я хочу быть героиней! Ты ведь научишь меня, как стать лучшей? Тогда мне не придется быть у всех на побегушках, как теперь. Нет, госпожа, я это не про тебя. Я служу тебе с радостью, это для меня великая честь. Я к тому, что не хочу оставаться обыкновенной рабыней!

Все это излилось довольно бессвязным потоком, так что Лисандра уловила суть не без некоторого труда.

— Бальб ничего не говорил о том, чтобы сделать из тебя бойца, — ответила она, и у девочки вытянулось лицо.

Это заставило Лисандру нахмуриться. Только детских обид ей сейчас не хватало.

— Я не могу тебя учить, — со всей твердостью продолжала она. — Мне это запрещено.

На самом деле все обстояло не совсем так, но лучшего способа утихомирить Варию спартанка не видела. Маленькая невольница была полезна именно своей незначительностью и незаметностью. Пустое место, девочка на побегушках. Идеальная лазутчица для выведывания настроений Сорины.

Вария готова была разреветься. Лисандра хотела было призвать ее к порядку, но в последний миг передумала. Как бы ее лазутчица от обиды не переметнулась. К тому же — стыд и срам! — ей не хотелось слишком уж задевать чувства Варии. Они ведь были дружны с самого первого дня ее пребывания в луде. С тех самых пор эта девочка неизменно оставалась на ее стороне.

Поэтому Лисандра сказала:

— Как бы то ни было, Бальбу совсем не обязательно знать все обо всем, верно?

— Верно. — Вария босой ножкой ковыряла песок и не поднимала взгляда.

— Ну и хорошо. Я буду тебя учить.

В глазах девочки полыхнуло такое счастье, что спартанка поспешно добавила:

— Займемся этим после того, как я выиграю поединки с Нестасеном и Сориной. Прежде — никак нельзя, пойми это. Я ведь жизнью рискую всякий раз, когда выхожу на арену. Мне надо подготовиться!

— Ты — лучшая, — сказала Вария. — Ты обязательно победишь.

— Правильно, — кивнула Лисандра. — Но великий воин потому и велик, что не склонен недооценивать своего врага.

Она подумала и добавила:

— Вот тебе самый первый урок. Никогда не жди, что успех придет сам по себе! Если ты станешь поступать так, то Ника, богиня победы, обязательно от тебя отвернется.

— Да! — Вария жадно впитывала каждое слово кумира. — Можно мне приходить и смотреть, как ты занимаешься? Я буду учиться.

— Конечно, — разрешила Лисандра. — Ты ведь уже так и поступаешь. Я скажу другим, что ты — моя личная рабыня и не обязана исполнять их приказания. Договорились?

— Да, госпожа! — просияла девочка. — Я все сделаю, что ты скажешь!

Вот бесхитростная душа. Лисандра невольно улыбнулась.

— Хорошо, — сказала она. — Следуй за мной.

Они уже шагали прочь, когда воительница вдруг осознала, что назвала Варию своей личной рабыней. Оговорка, если вдуматься, была потрясающая, но Лисандра не стала возвращаться к ней и вносить ясность. Поступить так значило бы проявить слабость. Поразмыслив, она решила впредь думать о Варии как о своем илоте. Да, это верное слово. Оно отражало подчиненное положение девочки и лишний раз подчеркивало спартанское происхождение самой Лисандры.

Такое решение было правильным со всех сторон.

ХLIХ

Нестасен стиснул кулак, ощущая, как напряглись мышцы предплечья. Сидя за решеткой, он изрядно потерял в весе, но былая сила еще не покинула нубийца. Тем более что схватили его относительно недавно, причем вовсе не за нападение на Лисандру, а за самое обычное воровство и убийство.

Сразу после побега он подумывал купить место на корабле и пробраться на родину, но быстренько растратил все деньги на коноплю и о морском путешествии пришлось забыть. Тогда Нестасен покинул город и направился пешком на восток, но и тут ему не удалось уйти далеко. Все та же тяга к конопле заставила его повернуть с полпути и погрузиться в сумеречную жизнь городского дна, где пропитание и дурман добывались в основном грабежами. Спустя некоторое время он напал на человека, не пожелавшего безропотно отдавать кошелек. Мужчина принялся сопротивляться, и Нестасен его убил. Это, конечно же, был несчастный случай, но никто не стал разбираться. Нубиец был схвачен и вскоре приговорен к казни на великих Траяновых играх.

Какая злая издевка! Он, бывший наставник смертников, был сам обречен погибнуть на арене. Да еще и без оружия! Позорная смерть для воина и мужчины.

Его первые дни за решеткой были наполнены всеми муками преисподней. Лишенный привычного снадобья, он бредил, метался, сходил с ума. Его тело и душа корчились в судорогах, выворачивались наизнанку. Прочие узники боялись подходить к нему, считали нубийца опасным лунатиком. Однако ничто в этом мире не вечно, и постепенно боль рассосалась. Впервые за долгие годы Нестасен увидел окружающий мир не сквозь дымок конопли, а в истинном свете.

Жаль, но этот мир сузился для него до непотребного каменного закутка.

Сквозь прутья упала тень. Нестасен поднял голову, щурясь на яркий свет, потом кое-как рассмотрел человека, державшего факел.

— Катувольк? Ты, что ли?..

— Я.

Голос галла отдавал холодом. Рядом с ним стояли несколько здоровенных рабов с дубинками наготове.