Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

Эльфы надеялись прорваться на фронт до того, как подкрепление успеет прибыть на помощь нордлингам. Бригаде удалось нанести серьезный удар, и армия северян окончательно запаниковала. В ответ на этот шаг, король Фольтест (ныне покойный, надеюсь, ему там в Аду нормально живется) и Ян Наталис отправили в бой Бронибора и войска Редании. Тогда Коегоорн собрал оставшиеся войска («Наузикаа» и седьмую Даэрлянскую бригаду) и напал на то место, где недавно были разбиты их эльфы. Коегоорн не обращал внимание на войска Северных королевств, смело идущих против врага, превосходящего по численности, практически в полный рост. На левом фланге армия Нильфгаарда была разбита быстро, в пух и прах, и даже особенных упоминаний не осталось. Войска, сражающиеся на центральном фронте, понесли поражение собравшейся с силами армии нордлингов. «Наузикаа» была окружена и уничтожена, а седьмая Даэрлянская бригада – разбита и практически заживо похоронена. Вся нильфгаардская армия оказалась в окружении. Наши победили – Мэнно Коегоорн был убит при попытке к бегству с поля боя.

– Может вы и были под Бренной, – призрак, кажется, начинал нам верить. – А вот под Вергеном – совсем другое дело. После смерти память начинает подводить. Стыдно признаться, но я забыл, кто командовал армией Каэдвена и Аэдирна в битве под Вергеном. А ведь это был самый важный день в моей жизни… и последний, – последнюю фразу он сказал очень плаксиво и через чур наиграно. «Не верю», — сказал бы Станиславский.

Вот тут мои познания закончились. Я еще не догрызла гранит истории до этого места, а ведь именно эта битва раз за разом прокручивается сейчас рядом со стенами города, во Мгле. Я видела своими глазами лишь самую малость, но хватило демо-версии, чтобы понять, какая это была лютая бойня.

- Зельткирк, со стороны Аэдирна и Вандергрифт с нашей стороны, – Геральт, судя по голосу, начинал злиться. Скорее всего, он не планировал так задерживаться и уже начинал размышлять над тем, чтобы просто отрубить призраку голову.

- Хорошо, – расслабилась тень. – Обычно думают, что армией управляют короли или чародеи.

- Сабрина Гливисик, например? – с любопытством спросила я. – Да, она не плохо покомандовала летящими с неба астероидами, разящими и противника, и наших. За это Хенсельт колесовал её, потому что нельзя быть на свете красивой такой. И применять не конвенционные проклятия, да.

– Король ненавидел ее, – призрак повернулся ко мне, его хищный взгляд как-бы ненароком заглянул в вырез майки. – Она могла ударить по столу кулаком, требуя короля замолчать.

- Более того, Хенсельт так и делал, – про эту дамочку-магичку я слышала от Трисс, которая считала Сабрину своим заклятым другом, вечной соперницей. Подруга так сильно ругала каэдвенскую магичку, что могу представить, какая это была интересная дама. Чародейки вообще никогда не отличались теплыми отношениями между собой, но эта Гливисик была отдельной песней. Красивая, как ядовитый цветок, она была бесцеремонна и склонна к поспешным выводам, которые могла подкрепить парочкой крепких слов и проклятий. Чем и довела своего короля до ручки.

Единорог избавился от нее при первой же возможности. Колесовал, как безродную шлюху. Трисс так же говорила, что солдат, который нанес ей последний «удар милосердия» даже устроил целый культ в честь Сабрины, не очень маленькой ведьмы, и теперь в отшельническом доме, где-то в Морозных Горах, расставляет миниатюрные копии и портреты своей госпожи.

Тень долго оглядывала нас, переводя подозрительный взгляд с одного на другого, взвешивая ситуацию и серьезность наших намерений, и, в конце концов, спросила:

- Зачем вам знамя?

- Мы хотим снять проклятие, – вздохнул Геральт.

- Мне нет дела до проклятий, – тень развела руками.

Ну, блин, инсульт-привет. Что мы, зря тут распинались, что ли? А ну подать сюда знамя! Надо срочно что-то придумать, желательно аргументированное, имеющее железную, не пробиваемую логику, не имеющую ничего общего с женской. Что-то такое, что заставит нашего друга передумать, иначе Геральт от него не оставит никакого воспоминания – у ведьмака уже руки чешутся объяснить этому парню, что в ад – это вниз, прямо и направо до самых ворот.

- Хенсельт пришел отомстить за нас, – слова вырвались сами собой. – Покарать убийц Бурой Хоругви. А проклятие мешает ему осуществить задуманное, не пускает к городу.

- Единорог вернулся? – призрак словно ожил, на минуту показалось, что я увидела черты его лица, приятного, еще не старого воина, не раз прошедшего битвы и умудренного опытом. Когда-то были и усы, густые, чем-то похожие на усы Марио, с закручивающимися вверх кончиками. На носу – большой шрам, словно в бородатые времена ему перерубили лицо пополам, а потом криво, наспех сшили.