Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

Впервые за долгое время мне не снился ни Локи, ни суд Одина, ни даже дом с родителями. Мне снился Лютик, рассиживающийся в таверне Вергена, и кадрящий какую-то цыпку, по виду напоминающую мелкопоместную дворянку, но с большими двумя основными достоинствами за которые поэт ее и полюбил. Вообще, глупо утверждать, что Лютик блудливый и похотливый парень. Дело в том, что он просто влюбчивый, но при этом – искренний. Просто жил он в формате вечно меняющейся правды. Если он говорит, что влюблен в эту девушку, то говорит от всего сердца, и сам в это верит, при том до конца. И если завтра он будет признаваться в любви другой, то только потому что правда его изменилась, и теперь он чисто и правдиво признается в чувствах человеку, который ему и правда необходим.

Вот только сегодня, в моем сне, поэт решил использовать грязный, но очень действенный прием, притащив на свиданку моего кота. Сэр Ланселап, мечтающий вырасти в охотника, а не в приманку, испуганно таращился на парочку, и мечтал исчезнуть, телепортировать ко мне, ну, или хотя бы просто поесть чего-нибудь вкусненького.

Едва увидев меня, кот радостно замяукал, спрыгнул с коленей своего няня, и подбежал. Пиит, осознав, что потерял рыжий комок, бросился за ним, и встал, не понимая, свихнулся ли кот, или у него у самого случилась любовная лихорадка. Поэт не мог меня видеть, и потому недоуменно смотрел, как котейка трется о пустоту. Едва я наклонилась погладить родную моську по ушам, как меня захватило и понесло, втягивая в какой-то немыслимый водоворот, и выплевывая в неизвестное мне подпространство, бесконечное по своей сути, не имеющее ни цвета, ни запаха.

Над моей головой заплясали тысячи нитей, самых разных оттенков и длины, причудливо переплетающихся и расходящихся в разные стороны, местами завязанные морскими узлами. Некоторые были длинными и тянулись откуда-то издалека, проходили мимо меня, и уносились вдаль. Другие, короткие, но более яркие, обрывались раньше, иногда отмеряя своим владельцам совсем короткую жизнь.

Я видела нити судьбы. Подгребая ногами, словно плавая в воде, я двигалась к бесконечному потоку, но едва я протянула руку, как яркий фонтан растворился, и ко мне, отзываясь на мою немую просьбу, в руку легли сразу несколько тонких волокон. Одно из них, сиреневого цвета, с кучей узелков ближе к концу, потянулось к моему сердцу, и соприкоснувшись с моей душой, успокоило ее, и я почувствовала облегчение. Другая нить, красная, старалась сплестись с сиреневой, которая в ответ звала к себе в самое сердце, но вместо того, чтобы найти мою душу, она обволокла мою шею, и начала душить. Третья, синяя, стремилась соединиться с красной, но каждый раз, едва она устремлялась к ней, сиреневая мешала и у них начиналась борьба, похожая на причудливый танец в калейдоскопе. Последняя из тех, что были у меня в руках, фиолетовая, оставалась безучастной к конфликту, лишь изредка реагируя на сиреневую, оттягивая ее от синей, но при этом не забывала мешать красной, и только лишь поэтому я не задохнулась.

Я смотрела на судьбы тех, кто сплелись в едином конфликте. Сиреневая – я сама, красная – Йорвет, синяя – Саския, фиолетовая – Локи. Вообще, принц любит зеленый, но ничего не попишешь. Тут решают другие, и кое-кому придется смириться.

Взяв свою нить в руку, я начала ее вытягивать из себя, словно канат перетягивая на свободу. Волокно повисло, и ее собратья тоже, словно в них никогда и не было жизни. Вытягивая его, я смотрела на узлы и ответвления, которые, переплетаясь с остальными, некоторых из которых я и не видела, образовывала бесконечную паутину. Вот здесь мы соприкоснулись с Йорветом впервые, узел совсем слабый и вот-вот порвется, а вот здесь, дальше, в одном из следующих взаимодействий, он такой крепкий, что даже перерубить мечом будет трудно. Интересно, когда это было?

Моя нить оканчивалась резко, словно обрывалась после одного из разветвлений, которое должно еще только будет скрепиться с чьей-то другой. Один из концов был серебряный, еще не окрашенный и очень тонкий, а другой, серый, – кое-как, хирея на глазах, тянулся к Йорвету и буквально осыпался на мою руку пеплом. Видимо, это и есть то, о чем говорил Локи – выбор, после которого я могу или выбрать благородную смерть, или бесславную старость на Земле.

Я взяла красную нить, и промотала до момента, когда она теряла цвет. Недалеко от этого места, нить так же разветвлялась и уходила дальше. Один из концов тянулся к моей нити, разрастаясь на глазах, и не теряя устремленности, другой же тянулся к Саскии, при этом особого энтузиазма не испытывал, и двигался, скорее по инерции. Боясь, что нить лопнет, я отпустила ее и она устремилась вверх, призывая за собой остальных. Я погладила доступный мне пока ее край, и улыбнулась… Я вдруг поняла, что было сокрыто под замком…

- Ани, хватит улыбаться, как идиотка, ты же уже не спишь, – ляпнула мне нить недовольным голосом любимого.