Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

Я фыркнула и попыталась зарыться в подушку, жалея, что не могу применять магию. Накинула бы себе чары невидимости и дело с концом – фиг бы кто меня нашарил. Для пущей демонстрации моего «Фи», я бросила на голову одеяло и отвернулась, но наглый эльф одним рывком его сдернул, и прежде, чем я начала возмущаться, прицельно поцеловал в лоб. От такого отказываться было грешно, и пока Йорвет не опомнился, я резко дернулась и нашла его губы, впиваясь в них не хуже пиявки. Спорить с моими душевными порывами лидер белок не стал, отвечая на мой выпад протяжным, долгим поцелуем.

Отрываясь от него, я открыла заспанные глаза и огляделась – в комнате было светло, благодаря восходящему за окном солнцу. На столе догорала одна свеча, возле которой дымился чайник, явно не так давно снятый с огня. Я лежала на тюфяке, на который заботливо постелили два одеяла поверх простыни, и еще сверху меня укутали еще одним одеялом и эльфийским плащом, при этот сам тюфяк подтащили достаточно близко к камину, и мне было до одури жарко, что аж в горле пересохло и начало тошнить.

- А где Геральт? – спросила я, так и не найдя глазами друга. Вечно его уносит куда-то ни свет, ни заря.

- Ушел на разведку, – отозвался эльф, подходя к столу и наливая в кружки ароматный ромашковый чай. – Ты проспала целые сутки, сегодня должен быть совет. Вот Gwynbleidd и ушел вызнавать, что да как и когда великие короли севера начнут свои переговоры.

- Сутки? И меня никто не стал будить? – с подозрением спросила я, мне кажется, я спала не так много.

- Спала – это громко сказано, – вздохнул эльф, отхлебывая из одной кружки. Я встала с лежанки и потащилась умываться и приводить себя в порядок. Личная гигиена превыше всего. Я иногда подозреваю, что по утрам я – вампир и в зеркале не отражаюсь. Опухшее, воняющее, помятое чмо отражается, а я –нет. – Когда Филиппа попала в тебя заклинанием, ты просто отключилась и у тебя случился припадок. Из носа пошла кровь, тело заколотило. Но все это было не долго, потом – ты обмякла, и тебя начал бить озноб. Мы кое-как добрались до комнаты, начали греть. Я думал, ты умрешь, тело было очень холодным. Но обошлось, и вчера среди дня, ты начала натурально сопеть, как когда спишь.

- Я не храплю! – возмутилась я.

- Я же говорю – сопишь, – ответил эльф. – При том, очень мило. Как ребенок маленький. Тогда то мы с ведьмаком и расслабились, стали думать, что делать дальше.

- И что надумали? – поинтересовалась я, вытирая лицо полотенцем.

- Пока только заявиться на совет, – проговорил Йорвет. – Нужно заставить Саскию превратится в дракона и исцелить ее.

- Значит вы достали стилет? – я радостно выбежала из-за ширмы и кинулась к сумке в поисках расчески. – А что с Филиппой?

- Ушла. Обратилась в сову и улетела, – Йорвет изобразил рукой одной крыло, которое поднималось вверх, к потолку. Очень комично, если бы лицо не было таким серьезным. Один его глаз выражал целую бурю эмоций – от злости, до сожаления, что все-таки он не придушил эту певчую (ну, не очень певчую, но все ж) птичку.

Расчесывая волосы, я села рядом с ним на диван. Пока мы одни – пожалуй, стоит устроить маленький кружок «Философия бытия» и поведать эльфу обо всем. С другой стороны, я все еще сомневалась, стоит ли этой белки шкурка выделки. Это очень непростой разговор, и мало ли как эльф, со своим буйным характером, отреагирует на те или иные повороты незамысловатого сюжета. Вдруг все закончится именно из-за того, что лидер скоя’таэлей выйдет из себя и прирежет меня на месте. Йорвет чувствовал, что я морально готовлюсь к чему-то серьезному, но в силу своей нетерпеливости, первым задал вопрос:

- О чем говорила ведьма, когда намекала на твою… смерть?

- У тебя оружие при себе? – ответно задала я вопрос, оглядывая его. Он кивнул. – Отложи его настолько далеко, чтобы в случае чего у меня был шанс убежать, – эльф скривился, показывая, что я сморозила очередную глупость и даже не пошевелился. – Не хочешь? Ладно. Я не знаю, с чего начать.

- Начни с самого начала, – посоветовал Йорвет с сочувствием. Так обычно жалеют человека, который собирается исповедоваться священнику в убийстве и расчленении трупа. Я отложила расческу, набрала в грудь побольше воздуха, и начала:

– Помнишь, я рассказывала тебе, что в замке, – я пошевелила медальоном, который теперь стал вновь серебряным. – Так вот, часть души, которую оторвали, выпивает меня, забирая жизненные силы. И это влияет на мое здоровье. Чем дольше душа разделена, тем хуже.

- Почему ты сразу не сказала об этом? – резко вскидывая единственную бровь, вставил эльф.