Гламорама

— Феликс думает о том, где бы ему уколоться лошадиным транквилизатором. — Я аккуратно бросаю окурок в протянутую мне Джей Ди полупустую бутылку из-под «Snapple». — Плюс, о Боже, зайка, неужели мне еще придется волноваться по поводу бара с соками, в котором торгуют только соками? Ты не представляешь себе, сколько у меня и без этого проблем. Я тебя умоляю!

— Так что, бар, значит, вычеркиваем?

— Я умоляю, — стону я, — давайте будем продавать сандвичи-субмарины, пиццу, даже гребаные начос. Какие вы, однако, с Феликсом muy muy[33] чувствительные!

— Зайка, ты как всегда прав, — говорит Уэверли, делая вид, что стирает пот со лба. — С тобой любое дерьмо нипочем.

— Уэверли, послушай меня внимательно. Новый стиль — это отсутствие стиля.

— Отсутствие стиля — это новый стиль? — переспрашивает она.

— Нет, нет, новый стиль — это отсутствие стиля, — повторяю я нетерпеливо.

— Отстой — это круто? — спрашивает Уэверли.

Я хлопаю Джей Ди по плечу:

— Вот видишь, она понимает!

— Смотри, гусиная кожа! — демонстрирует мне свою руку Джей Ди.

— И лимоны — повсюду лимоны, Виктор, — бормочет Уэверли, кружась на месте.

— А дядюшку Хеши мы не пригласим, верно, зайка?

— Сладкие сны состоят именно из этого[34] — а, Виктор? — говорит Джей Ди, безразлично глядя на то, как Уэверли кружится по комнате.

— За нами хвоста не было? — спрашиваю я, закуривая новую сигарету и тоже глядя на Уэверли.

— Если ты задаешь подобные вопросы, не значит ли это, что ты осознал, как нехорошо открывать свой клуб за спиной у Дамьена?

— Нечуткое замечание с твоей стороны. Мне придется ответить ударом на удар, — испепеляю я взглядом Джей Ди. — Твои представления о том, что круто и что не круто, пролетают со свистом мимо кассы, приятель.

— Мне просто кажется, что если нам ноги переломают, то это будет совсем не круто, — осторожно замечает Джей Ди. — Причем из-за чего — из-за какого-то клуба? Ты никогда не слышал такой поговорки: «Не поддавайся первому порыву»?

— Дамьен Натчес Росс — примат, недостойный звания человека, — вздыхаю я. — А твоя линия в этом деле — прикидываться шлангом и молчать.

— Но как тебе в голову пришла сама идея открыть еще один клуб?

— Мой собственный клуб.

— Дай я угадаю… Эврика! Друзья посоветовали? — Джей Ди дрожит, изо рта у него идет пар.

— Я тебя умоляю! Я сам все придумал и просчитал бабки, педик противный.

— Нашему мальчику скучно без хобби, да?

— А нашему мальчику скучно без свежей задницы. Может, пора закинуться таблеткой прозака, гомик?

— А тебе клизму поставить, чтобы трезво взглянул на реальность.

— А тебе нужно остыть, детка, и это не шутки.[35]

— Виктор, мы тут в бирюльки играем или как? — спрашивает Джей Ди.

— Нет, мы не играем в бирюльки, мы собираемся в тренажерный зал.

25

В тренажерном зале рядом с «Утюгом»[36], на том участке Нижней Пятой авеню, который вошел в моду на прошлой неделе, мой тренер по фамилии Рид снимается в сюжете для программы «Entertainment Tonight» о тех тренерах знаменитостей, которые более знамениты, чем знаменитости, которых они тренируют. Сейчас в нашем зале — у которого нет названия, а только символ, под которым написан девиз: «Слабость — преступление. Не будь преступником», — под шеренгой низко подвешенных видеомониторов, на которых идут эпизоды из «Флинтстоунов», и приглушенным светом, льющимся из хрустальной люстры, мучаются Мэтт Диллон, Тони Брекстон, жена султана Брунея, Тим Джеффри и Ральф Файнз. Пара мужчин-моделей — Крег Палмер и Скотт Бенуа, которые злятся на меня за какую-то фразу, отпущенную мной по поводу везения Мэтта Ная, чтобы не встречаться со мной, накидывают на плечи полотенца и удаляются в раздевалку, интерьер которой создан Филиппом Старком. Дэнни Эррико из клуба «Equinox»[37] купил это помещение для Рида, после того как номер Playgirl, в котором он появился, продался тиражом десять миллионов, вследствие чего Gap расторгла с ним соглашение об его участии в новой рекламе. Теперь Рид снимается в одной из главных ролей в фильме про детектива, напарниками которого являются пара гиббонов. Тренировки у Рида стоят 175$ в час, но он стоит этих денег до последнего цента (о чем я не раз говорил Хлое). У него длинные светлые волосы, которые он никогда не забирает в конский хвост, короткая и очень сексуальная щетина на лице, естественный загар, серебряная сережка в правом ухе, спортивный пояс, сшитый по спецзаказу, мускулатура такая идеальная, что кажется, будто с него живьем сняли кожу, регистрационный номер его черного «БМВ» — «ШАЛОПАЙ», в общем, все при всем. В зале так холодно, что пар поднимается от осветительных приборов, которые установила съемочная группа.

Репортерша из «Details» опаздывает.