GLASHA. История скайп-школы

Черноволосая красавица задержалась у Манукянов надолго. Сейчас она уже учится в институте.

Одновременно с чудесным появлением новой родственницы у знакомой армянской семьи мы наблюдали и другое спонтанное удочерение.

Среди мамочек, гулявших вместе с нами в парке, выделялась Люда. Очень ухоженная, она была самой взрослой среди нас. Весь район знал ее печальную историю. Старший мальчик, нежно любимый и тщательно оберегаемый от всех невзгод, в восемнадцать лет вдруг вырвался из-под опеки и погиб от передозировки наркотиков. Несчастные родители тяжело переживали горе. Но вскоре у них появился еще один ребенок – Сашенька. Казалось бы, жизнь налаживалась, и на губах мамы стала мелькать улыбка. Но беда пришла откуда не ждали. У младшего сыночка диагностировали диабет первого типа. А это означало постоянные инъекции и разного рода ограничения. Непонимающий малыш плакал, когда другим на его глазах раздавали сладости, и не хотел мерить сахар в крови. Ежедневная процедура действительно была очень болезненной.

Люда и Дима (папа Саши) взяли из дома малютки девочку с диабетом. И теперь карапузы выполняли все назначения врачей и соблюдали строгий режим вдвоем. Делать это вместе стало гораздо веселее. А родители наконец-то смогли поупражняться в завязывании бантиков.

Наши бабушки, пережившие войну, восприняли новость о появлении внука довольно спокойно и с удовольствием принялись нянчиться с двумя потомками. Теперь каждой доставалось по внуку.

Дом наводнили логопеды, неврологи и иппотерапевты. Всем было чем заняться. Но хотя малыши росли послушными и не доставляли особых проблем, мне все равно пришлось перейти на вечернюю форму обучения. Днем я с упоением занималась детьми, а вечером спешила на занятия.

Наконец диплом был написан и с блеском защищен. И, как по мановению волшебной палочки, в школе рядом с домом открылась вакансия учителя экологии. Это был единственный год, когда экология стала обязательным предметом в школьной программе.

Первый раз… в девятый класс

Я с нетерпением ждала 1 Сентября. В этот день Андрей с Машей должны были впервые пойти в детский садик, а я – приступить к новой работе.

Детский садик и воспитательница Марина Ивановна мне очень понравились. Накануне мы договорились с детьми, что они не будут бояться и плакать, а я, когда они уже присоединятся к группе, подойду к двери и помашу им рукой.

Подобные ритуалы у нас всегда были прописаны заранее: например, если с утра нужно было делать прививку, то мы проговаривали все наши действия еще вечером: вы проходите в кабинет, не плачете, терпите укол и мы с вами потом покупаем мороженое. Поэтому дети знали, что если я обещала помахать им перед уходом, то обязательно сделаю это.

Однако воспитательница сказала, что подходить к двери в группу нельзя, иначе другие дети, увидев меня, начнут плакать. Я настаивала на своем. Тогда она грудью выпихнула меня из раздевалки, и я, споткнувшись, полетела с лестницы головой вниз. Марина Ивановна истошно заголосила и бросилась на помощь. Дети высыпали в коридор и замерли, пораженные невиданным зрелищем. Я слабо помахала им рукой.

Марина Ивановна, всхлипывая и причитая, старалась поднять меня.

(Дети в этот день не плакали.)

Я как могла привела себя в порядок и с кружащейся головой отправилась на свой первый в жизни урок в качестве учителя. Меня ждал девятый «В» – как я потом узнала, один из самых тяжелых классов в этой школе. Заводилой здесь был Никита Головин, сын какого-то крутого «мэна», образцовый представитель золотой молодежи. Невероятно избалованный, нахальный подросток, которому другие дети смотрели в рот.

Дружелюбно оглядев притихших после звонка учеников, я вдохновенно начала урок. Первые пять минут они слушали молча, но стоило мне отвернуться к доске, как они начали ритмично стучать ногами под партами.

Я испуганно повернулась. Аудитория невинно молчала. Я поправила плакат. Невидимый дирижер снова неслышно скомандовал начать топот. Вычислить лидера не стоило труда. Я подошла к развязному тинейджеру и предложила ему продолжить мой рассказ.

– Да пошла ты на хер, – дерзко ответил он.

Остальные безмолвно и внимательно следили за развитием событий.

– Надеюсь, что тебе уже есть четырнадцать лет, дорогой друг, – вежливо ответила я, – и ты понимаешь, что нанес мне оскорбление при исполнении моих обязанностей. Что по статье Уголовного кодекса, как известно, карается законом и наказывается штрафом от сорока тысяч рублей и исправительными работами на срок до одного года. Поэтому я прямо сейчас пишу заявление в прокуратуру, а ты можешь сушить сухари.

На самом деле я понятия не имела, есть ли какая-нибудь статья в Уголовном кодексе на этот случай, но старалась говорить убедительно.

В классе воцарилась гробовая тишина. К счастью, в эту минуту прозвенел звонок.

В расстроенных чувствах я пришла в учительскую и спросила коллег, что делать, если ученик послал меня на хер.

– Надо было его указкой прямо промеж глаз треснуть, – посоветовала учительница литературы.

– Я обычно делаю вид, что не услышала, – подала голос физичка.