Гласность и свобода

Но Мераб, со стоящим у него за спиной Звиадом положил мне на стол заявление о том, что «покаяние» Звиада было их совместным продуманным решением, нужда в котором объяснялась необходимостью сохранения демократического движения в Грузии. Со времени «покаяния» Звиада прошло уже много лет, почти все о нем забыли, да и вообще относились к таким вещам довольно спокойно — не все в силах выдержать тюрьму и нельзя этого требовать от человека. Но отказать Мерабу в публикации я не мог и заявление появилось в седьмом номере «Гласности».

Лара Богораз по этому поводу усмехнувшись сказала:

— Это как в грузинском анекдоте. Во время застолья кто-то пукнул. За столом было много людей, говорили, шумели, кто-то сидевший рядом это услышал, большинство — нет. Но тамада, встал во главе стола и благородно воскликнул: «Мы все клянемся, что считаем пук нашего дорогого друга Гиви небывшим».

Но пока еще Гамсахурдия среди многих других привез документы о судьбе турок-месхетинцев и о созданном в Тбилиси «Обществе Ильи Чавчавадзе».

Турки-месхетинцы на самом деле были этническими грузинами, за годы турецкого владычества, принявшими ислам. Их, как и крымских татар, в сорок четвертом году выселили в Среднюю Азию, как пособников фашистам, что было уже совсем бредом — немецких войск в тех районах Закавказья и близко не было и никакой помощи ни теоретически, ни практически оказывать немцам они не хотели и не могли. Высланы они, по-видимому, были как и другие мусульманские народы Кавказа и Крыма в связи с тем, что у Сталина были послевоенные глобальные захватнические планы не только в отношении Европы, но и в отношении Ирана и Турции, а потому на всякий случай очищался тыл для советских армий. Так или иначе, месхетинцы хотели вернуться домой, но в плане хрущевской реабилитации народов были забыты и теперь требовали справедливости. Месхетинцы были гораздо малочисленнее и, может быть, менее активны, чем крымские татары, судьбой которых «Гласность» была занята с первого дня, но было ясно, что это тоже изувеченные советской властью люди.

Более конкретным, но не менее любопытным было все, что связано с великим грузинским поэтом и демократом князем Ильей Чавчавадзе. В течение всех десятилетий советской власти упорно пропагандировалась утверждение о том, что князя убили агенты царской охранки, и это одно из величайших оскорблений и ударов, нанесенных царизмом грузинскому народу. Но директор государственного исторического архива в Тбилиси, у которого на секретном хранении была убедительная подборка документов о гибели Чавчавадзе, в восемьдесят седьмом году вздумал опубликовать материалы о том, что на самом деле князь, как человек все же слишком либеральный и недостаточно революционный, был убит социал-демократами и руководил покушением глава грузинских большевиков Махарадзе. Публикацию, естественно, немедленно запретили, директора архива сняли с работы и выгнали из партии.

И вот теперь, после публикации в «Гласности» всех этих материалов (реакция в Кремле, по-видимому, была очень серьезна), первый секретарь компартии Грузии Патиашвили впервые пригласил к себе делегацию турок-месхетинцев и пообещал им возвращение на родину (не выполненное до сих пор, кстати говоря).

И бывшего директора государственного архива тоже вызвал к себе, протянул ему назад партийный билет и сказал:

— На, возьми, и в архив возвращайся.

— Не нужен мне этот ваш билет, я хочу публикации документов.

— Ну, какой ты упрямый, будь же человеком. Напечатаем мы все, но дай нам без этого хотя бы отпраздновать семидесятилетие советской власти.

Дело уже дошло до того, что в «Гласность» начали (к счастью, от непонимания) посылать доносы на советское телевидение.

«Председателю Гостелерадио тов. Кравченко Л.П.

Копия: в редакцию газеты «Правда»

Копия: в городской комитет КПСС

Копия: в редакцию журнала «Гласность»

Время от времени Ваши «творческие работники» проявляют себя в явных «поделках», а порой в далеко идущих политических провокациях. Не далее, как вчера 07 декабря в передаче «Спокойной ночи, малыши!» ошеломленные зрители наблюдали любопытную режиссерскую «задумку»: бурную встречу, с поцелуями при встрече Хрюши и… американского представителя. Что это — политический намек на предстоящую встречу или дублирование происходящего в Вашингтоне исторического события…