«Гласность» и свобода

Вскоре первоклассным ученым и совершенно замечательным человеком Александром Лариным, старшим научным сотрудником Института государства и права, на основе устава Нюрнбергского трибунала был написан юридически безупречный устав нашего трибунала. Сбором материалов, опросом свидетелей должен был заниматься оргкомитет, который в уставе был назван комитетом обвинителей и куда, кроме меня, входили общественные деятели, депутаты Государственной Думы и профессиональные юристы (Сергей Алексеев, Галина Старовойтова, Борщёв, Грицань, Мара Полякова, Татьяна Кузнецова и другие). Опросы свидетелей проходили с аудио- и видеофиксацией и в обязательном присутствии (к сожалению, не упомянутых во II томе издания) группы международных наблюдателей под председательством известного юриста-международника Клауса Пальме – брата покойного шведского премьер-министра. В комитет наблюдателей входили адвокат, член Государственно Думы Борис Золотухин; председатель Конституционного суда Чечни Ихван Гериханов; два-три прикомандированных к трибуналу члена американского союза юристов BAR-assotiation; сменявшие друг друга, известные русские юристы.

Собранные материалы и протоколы показаний свидетелей должны были передаваться собственно членам международного трибунала, куда вошли:

от России – министр юстиции, ушедший в отставку после начала войны с Чечней, Юрий Хамзатович Калмыков; бывший министр иностранных дел СССР Борис Дмитриевич Панкин и почетный председатель Международной Хельсинкской группы Юрий Федорович Орлов;

от Европарламента – лорд Николас Бетелл и г-н Кен Коатс, один за другим бывшие председателями комиссии по правам человека;

от Франции – Жан-Франсуа Ревель, философ, писатель, президент Французской академии и Жан-Франсуа Деньё – председатель комитета по правам человека Сената Франции;

от США – г-н Пол Гобл, бывший заместитель госсекретаря Соединенных Штатов;

от Польши – г-н Ян Ольшевский, бывший премьер-министр Польши и г-н Збигнев Ромашевский – сенатор.

от Литвы – г-н Альгидрас Эндрюкайтис, член Сейма.

А также писатель, нобелевский лауреат Эли Визель и шведский юрист Ханс Горан Франк.

Я считал, что предварительная работа проведена вполне прилично и не мог понять почему отказался от участия в трибунале президент США Джимми Картер, с которым я был знаком, который всегда поддерживал не только «Гласность», но и все важные мирные инициативы, а сейчас лишь прислал мне любезное письмо с выражением сочувствия. Через много лет похожий комитет пытался создать в США Збигнев Бжезинский, но тогда я не подумал ему написать.

Существенными были проблемы совсем другого рода. На круглом столе по поводу создания трибунала среди хорошо знакомых и близких людей как-то оказался юрист Таир Таиров, о котором я почти ничего не знал, кроме его подозрительной близости к вполне гэбэшному Обществу по культурным связям с народами других стран. В последние годы Таиров возглавлял какую-то ассоциацию «Гражданский мир» и я его встречал на какой-то конференции в Хельсинки, он издавал одноименную газету, где предложил Асе Лащивер опубликовать большую статью «Гласность» Григорьянца и гласность Горбачева» – наверняка доброжелательную, но я ее так и не прочел, как вообще не читал никаких статей о себе. На круглом столе Таиров выступил с кратким докладом, после чего стал проявлять необычайную активность.

Понимая, что создана организационная и правовая структура трибунала, но нет пока денег даже для машинисток, Таиров тут же предложил мне обратиться с просьбой о грантах в пару европейских фондов, где у него в московских представительствах есть знакомые.

Были мы, кажется, в двух фондах с одинаковым успехом, то есть без всякого успеха. Одного фонда я уже не помню, в другом – Христиано-социалистической партии Германии, которая однажды приглашала меня в Баварию, с полной откровенностью было сказано: «Если поддержим такие проекты, никакого представительства в Москве у нас не будет». Возразить было нечего – у Таирова с этими фондами были доверительные отношения.

Недели через две он сказал, что почти завершил переговоры в Стокгольме с фондом Улофа Пальме, который готов пригласить группу организаторов в Швецию и провести у них первые слушания трибунала. В отличие от хождения по фондам в Москве это было уже довольно серьезное предложение. Конечно, я не знал, кто такой Таиров и понимал, что за открытой им заманчивой перспективой может таиться все что угодно. Но других вариантов пока не было, а действовать в неясных ситуациях я привык с тюремных времен. Поразительным опытом оказалась проведенная нами пресс-конференция.