Прикрываясь рукой от бьющей в лицо снежной крупы, Адам огляделся в поисках хоть каком-нибудь укрытия. Окружающие близкие скалы, равнодушные к его переживаниям, будто бы нарочно выглядели монолитно неприступными, словно не знающие кариеса крепкие зубы. Внезапный страх навсегда сгинуть в этом ледяном, чёрно-белом монохромном аду, перехватил дыхание Адама, заставив его сердце испугано сжаться. Но тут, к своей радости он разглядел незамеченный им щель прохода небольшой пещеры. Довольно забравшись в неё, измученный двадцать второй, остановился у входа, пытаясь рассмотреть её холодный внутренний полумрак. На его удачу, достаточно узкий проход, был несколько изогнут, отчего пробирающий до костей ветер, не задувал вовнутрь. Это обстоятельство вселяло надежду на скорую возможность хоть немного согреться. Правда вытянутая форма внутреннего пространства его временного пристанища, делала дальнюю часть каменного грота совершенно невидимой, укрывая её непроглядной темнотой. Так как его сумка была невелика, то и дров, которые он мог захватить с собой, было тоже всего ничего. Поэтому он устроился в находящейся недалеко от входа небольшой нише, образованной огромным камнем, с выступающим вперёд заострённым углом. Адам достал ветки карликового дерева и, предвкушая скорую возможность хоть немного согреться, начал аккуратно раскладывать их едва не отмороженными руками у своих окоченевших ног. Ему было так холодно, что покрасневшие пальцы тряслись, плохо слушаясь хозяина. Это обстоятельство страшно злило замерзшего Адама, и поэтому он игнорировал периодически слышимый им осторожный шорох, раздававшийся в скрытой темнотой части пещеры.
Занимаясь все последние месяцы поиском пищи в окрестных высокогорьях, он привык к тому, что каменные гроты, в которых он частенько отдыхал, постоянно производили различные звуки и шорохи, никак не связанные с пребыванием живых существ. К тому же он знал, что никаких крупных животных здесь быть просто не может, а вероятность встретить кого-то из племени Эвы была для Адама настолько ничтожно мала, что он даже не попытался принять её во внимание. Пытающийся поскорее согреться, двадцать второй решил, что слышимые им подозрительные нечастые звуки – это лёд, проседающий под тяжестью собственного веса.
Пока он, не снимая снегоступов возился в попытке развести спасительный костёр, ночь полностью вступила в свои права. Уже на ощупь, Адам вытащил из сумки камни для добывания огня и, крепко обхватив их замёрзшими пальцами, чиркнул ими один о другой. Проскочившая между их стёсанными краями искра выхватила из темноты страшную картину. Недалеко от него, выглядывая из-за кучи наваленных камней, именно оттуда, откуда совсем недавно слышались подозрительные звуки, на него смотрел человек. Его отливающие холодом, решительные глаза с тихой яростью внимательно изучали Адама из-под нечесаной копны волос. Положение тела незнакомца не оставляло сомнений в том, что он, пружинисто присев, собираясь прыгнуть вперёд, выбирает момент для атаки. Эта жуткая картина, словно мгновенный фотоснимок, отпечаталась в мозгу Адама, и он, испытав животный ужас, отпрянул назад, тем самым даровав себе спасение. В момент, когда он изменил положение своего тела, человек, громко и пронзительно закричав, рванулся в его сторону. Возможно, из-за желания поскорее достать противника, а может, и от того, что рожденная Адамом вспышка света ослепила его, атакующий неожиданно для обоих в темноте налетел на острый край выступа, нависающего над Адамом, который к тому же инстинктивно выставил перед собой сжимавшие камни кулаки, с силой ударившие незнакомца в область сердца. Воинственный крик нападавшего мгновенно оборвался, и он мешком рухнул на пол пещеры. Выронив камни из трясущихся от страха рук, Адам схватил одну из лежащих рядом с ним палок, служивших ему помощниками при ходьбе, и что есть силы начал колотить наугад по невидимому в темноте, не подающему признаков жизни неподвижному телу. Он бил до тех пор, пока не устал сам.
Остановившись отдышаться, Адам аккуратно ткнул палкой неподвижно лежащего человека и, прислушавшись в темноте, удостоверился, что нападавший не шевелится. Он для верности с силой пнул его ногой, отчего привязанный к тяжёлому ботинку снегоступ слез набок. Не обращая на это внимания, тяжело дыша, Адам, пошарив трясущимися руками, отыскал упавшие возле него камни и стал быстро чиркать ими, вырывая из темноты отпечатывающуюся в мозгу страшную картину неподвижного тела. Резво присев у разложенных веток, он разжёг костёр, осветив место события, и сумел наконец рассмотреть поверженного противника.