Глава рода

Настала пора и нам переместиться, чтобы контролировать процесс и не допустить кровопролития. Жилье управляющего, нескольких помощников и старшин располагались чуть в стороне от фабрики. Наверно, чтобы их не беспокоил шум станков и не доносились запахи красящих веществ. Доверенные люди Алима подготовили наблюдательный пункт в мансарде ближайшего к хоромам Жабкова дома. Я переместилась туда по оставленной заранее метке и тут же прильнула к широкому окну, активируя записывающий кристалл. Слова – словами, а доказательная база не помешает.

Мы увидели, как делегация мирно проследовала к воротам и постучалась. Минут через пять ожидания, в смотровом окошке показался полусонный слуга. Что именно он сказал, отсюда не разобрать, но по жестам и мимике не трудно догадаться, что он велел проваливать и не досаждать хозяевам. Вот только разгоряченный народ словами не остановишь, рабочие настаивали на встрече и ни в какую не желали уходить. Люди барабанили по запертым воротам, шумели, призывая управляющего к ответу.

Если уж господин Жабков велел поднять рабочих с утра-пораньше, почему сам до сих пор в постели? Вот прежний управляющий первым приходил, если случался форс-мажор.

Однако вместо ответов с черного хода выскочили крепкие ребята из охраны и принялись разгонять бунтовщиков. Особо ретивых скрутили, надавали по ребрам. Народ возмутился, что ничего не нарушали, поговорить пришли, а нарвались на кулаки. Отбить своих работягам не составило труда, какими бы крепкими на вид ни смотрелись бойцы Жабкова. Защитничков слегка помяли и уложили штабелями в сторонке. В ворота к начальству постучались еще более настойчиво.

В доме уже не спали, но управляющий явно не хотел встречаться с раздраженными подчиненными. Или выжидал чего-то? Как оказалось, выжидал. Со стороны фабрики подоспел отряд дружинников, среди которых даже маги затесались. Они запустили в воздух парочку огненных пульсаров, и бунтовщики сдулись. А господин Жабков наоборот осмелел. Выкатился из ворот, красный от злости, и принялся сыпать угрозами и ответными мерами на столь вопиющее поведение и игнорирование его приказов. На законное требование выплатить зарплату заявил, что никто ничего не получит. Мало того, еще и должны будут за организацию митинга и саботаж.

– Какой такой саботаж? – возмутился главный бунтарь. – Фабрика работает, а люди собрались, чтобы получить ответы. Вот и вопросы подготовили, – протянул исписанный лист бумаги.

У Жабкова тройной подбородок аж волнами заходил, когда тот пробежался взглядом по списку.

– Денег нет! – взвизгнул фальцетом. – Что тут непонятного? Терпите! Вот, выполним императорский заказ, тогда и получите, что заработали. За вычетом всех штрафов, разумеется.

– Как нет? – выкрикнули из толпы. – А на какие шиши дом на Белой улице куплен? Уж не на наши ли кровные?

– Точно!

– Какие еще штрафы?

– Императорский приказчик на днях с визитом у его светлости был, – припомнил кто-то, – а после Жабков и поехал дом присматривать. Стало быть, приказчик деньги привез!

Юрьевск – небольшой городок, новости от людей не утаишь. Припомнили они о визите вдовы Шкуриной к модистке, и что видели госпожу Жабкову со сверкающими камешками на шее. А не потому ли сам управляющий не выспался, что допоздна засиделся в ресторации? Стало быть, на развлечения деньги есть, а на зарплату рабочим – нет?

– Клевета! – брызжа слюной, зашелся в крике Жабков. – Взять зачинщиков! – приказал дружинникам. – В острог на десятину упечь, а перед этим выпороть прилюдно.

Дружинники ринулись в толпу, сметая людей с пути и раздавая тумаков, не глядя. Послышались крики, плач, в спину обидчиков посыпались проклятия и даже пара камней полетела. Но у бойцов экипировка и амулеты, а у простых людей – ничего, кроме злости и жажды справедливости. Рыпнулись бедолаги, и тут же получили ошеломляющим магическим ударом, разметавшим их в стороны. Народ захлестнула паника и злость на обидчиков. Маги удержали бы контроль, если бы сами не сунулись в толпу по приказу Жабкова. А тот только поначалу посмеивался, глядя на избиение рабочих, а потом самому страшно стало, когда камнем в рожу прилетело.

– А-а-а! Покалечили, ироды! Бунт! – заверещал, как резаный. – Всех, всех под суд. Уничтожу. А ну, – приказал командиру отряда, –  стреляй по душегубам!

– Отставить! – прогремел над толпой усиленный магией голос Святозара Агнияровича.

В суете никто не обратил внимания на притормозивший в начале улицы паромобиль, из которого вышло высокое начальство.

Глава 15

– Что тут происходит? Господин Жабков, потрудитесь объяснить! – строгим голосом потребовал Шумский.

Еще бы не требовать, когда с трех сторон подпирают императорские проверяющие и сам великий князь Стужев.

– Так ведь, это… бунт! – фальцетом выдал управляющий, враз растерявший уверенность. – Рабочие буянить изволят, напали на представителей власти, охрану покалечили.