Главная партия для третьей скрипки

— Сам дурак, — самокритично признал водитель. Взглянул на нее в зеркало заднего вида, разоткровенничался: — Не люблю, когда давят, приказывают. А тихенькие, как ты, из меня веревки вьют.

— Не расстраивайтесь, — утешила Арина. — Из меня их вьют еще больше.

Четыре месяца скиталась — и теперь опять не домой едет, а в гостиницу. Да еще сомнительную, с нулем звезд. Вдруг окажется хуже, чем их лесная общага?

Впрочем, ладно. Всего несколько дней потерпеть.

Про мини-отель «Добролюбов» водитель даже не слышал. Задумчиво спросил:

— Притон, что ли, какой?

— Вроде просто маленькая гостиница. В жилом доме. — Арина назвала адрес.

— Вот наворотили! — заворчал шофер. — И литера, и корпус, и парадная! Два часа колесить будем.

— Я позвоню. Попрошу, чтобы встретили.

Арина достала мобильник. На питерской сим-карте денег оставалось совсем немного, поэтому затараторила:

— У вас сложный адрес, навигатор его не знает, вы не могли бы…

— Таких услуг не оказываем, — перебил неприветливый женский голос.

Она отпустила таксиста у дома с литерой Б, а корпус с подъездом искала еще минут пятнадцать.

Пока бродила по колодцам-дворам, подсчитывала минусы с плюсами. Самый центр, Невский в паре шагов. Тихо, гулко, совсем рядом продуктовый магазинчик и бар. Но хотя бы указатель повесили.

Подъезд, где располагалась гостиница, оказался неприветливым, грязным. Ступени выщерблены. А на входной двери, рядом с роскошной медной табличкой: «ДОБРОЛЮБОВ», красовалось грозное объявление: «За вход в уличной обуви штраф 5000 рублей!». И у порога, вперемешку, груда кроссовок, шлепок, ботинок.

Отель явно переделали из бывшей коммуналки. От входной двери тянулся длинный змей-коридор. Стойка администратора оказалась за поворотом — похоже, раньше тут была кухня. А сейчас стояли несколько столиков и кулер с предупреждением: «Горячей воды нет!»

Администратор встретила без улыбки, рявкнула:

— Паспорт! И деньги готовьте. Семнадцать пятьсот.

— Почему так много? — удивилась Арина. — Я только на три дня!

— Десять тысяч залог. Бой посуды, порча оборудования.

«Да это казарма какая-то!»

В номер ее никто не проводил. Арина сама нашла комнату под номером шесть. Отомкнула крашенную белым дверь. Смесь больницы и общаги. Грязно-белые стены, пропахший табаком ковролин. Что за глупость покрывать им полы? Ладно еще дома, но в гостинице, где топают-грязнят сотни постояльцев?!

Кровать оказалась продавленной, картина (Аничков мост, что же еще!) висела косо. В туалетном бачке подтекала вода. Не сравнить, конечно, с общагой — тепло, есть душ и подобие автономии — но все равно: сразу, по-питерски, потянуло на философию. Зачем она здесь — в «Добролюбове»? И вообще — зачем на земле? И откуда в ее жизни вдруг взялись медитации, эксперименты с «просветляющими» лекарствами, теннис? Полное ощущение, будто кто-то могущественный взялся ставить над скромной девушкой Ариной некий странный эксперимент. Хотя о чем она? Кому нужно еще эксперименты над ней ставить?

На душе окончательно посерело. Или то казенный, гостиничный номер давил?

Арина достала планшет, попыталась подключить вай-фай — на сайте гостиницы обещали: имеется на всей территории и бесплатный. Но соединение постоянно обрывалось. По-хорошему, надо было лечь спать, «у них в Америке» сейчас пять утра, а она до сих пор на ногах. Но в окно сквозь светлые шторы било солнце, и Арина решила, что лучше прогуляться, утомить себя окончательно. Робкой мышкой проскочила мимо сердитой администраторши, выбралась из двора-колодца на гремящий трамваями Литейный, и Питер с удовольствием поглотил ее, втянул в свой водоворот. Что за контраст с Америкой! Дамы с буклями и собачками, дружелюбные алкоголики, девчонки поголовно в мини-юбках, а ножки бледные, худенькие — куда им до раскормленных загорелых американок. Нагромождение вывесок, номера телефонов «кошечек» и «милашек» прямо на асфальте, какой-то институт вывесил призывный лозунг: «Лови не только покемонов, но и знания!». Особый город, удивительная жизнь. Подростки сгрудились на Невском, увлеченно слушают, как волосатый дядька копирует Цоя, печальный мим на ходулях предлагает тянуть билетики с предсказаниями, с легковых машин продают легальный кофе и подпольный глинтвейн.

Арине вдруг тоже захотелось — не наблюдать, но самой влиться в калейдоскоп Невского. Сроду не ходила по барам, но сегодня зашла. Заказала решительно большое пиво и «воблу очищенную, одна штука». Пароль для вай-фая оказался записан масляной краской прямо на столе.

Арина отхлебнула из тяжелой кружки и открыла почту.

Три письма от Марии Олеговны. Вчитываться в миллион вопросов не стала, отозвалась коротко: «Я в Питере, в отель заселилась, обо всем подробно напишу завтра».

И вдруг затренькал телефон. Арина опасливо вытащила аппарат из кармана. Кто может звонить на ее питерский номер? Симку она вставила только в аэропорту, а до того, целых два месяца, пользовалась другой, американской.

С ума сойти! Дядя Федя!

— Алло! — радостно выкрикнула Арина. — Дядь Федь! Откуда вы знаете, что я вернулась?

Он отозвался — голосом радостным, но чуть ворчливым: