Главная роль 2 (СИ)

Я, в свою очередь, делал примерно то же самое — толкнул на похоронах губернатора короткую речь о том, как много покойный сделал для города. Сделал объективно немало, как бы искупая перегибы в «подарках», и к концу списка даже сильно пострадавшие от Леонида Константиновича люди стыдливо отводили глаза. Стыдиться нечего — смерти губернатору никто не желал, а смерть длины списка прегрешений не укорачивает, просто о покойных у нас принято говорить только хорошее.

Вдова Теляковская жить в Сибири далее не хочет — выполнив необходимый минимум траурных мероприятий, она убыла в Петербург: к детям, родственникам и друзьям. Меня очень неуместно и цинично душила жаба — очень хотелось ополовинить унаследованное ею добро во славу городской казны, но рука не поднялась. Может и зря — она же прекрасно знала, сколько несут ее мужу, и принимала это как должное, но Леонид Константинович, царствие ему небесное и прости-господи, умер очень вовремя: на государевой службе, при чине с наградами и всеобщем уважении. Пес с ними, с Теляковскими.

С полицмейстером зато полезную беседу провел — усовестился, аж пятнадцать тысяч в городскую казну внес и ушел на пенсию, собравшись на остатки состояния построить на озере Шира — это километрах в трехстах от Красноярска — пансионат курортного толка. Воды там соленые, для кожи очень полезные, так что я обеими руками «за», и даже порекомендовал уважаемым местным господам при случае обязательно курорт посетить, поддержать отечественный туризм так сказать.

«Мои» князья все время пребывания в Красноярске привычно где-то пропадали, нарисовавшись у парохода за полчаса до отбытия из Красноярска. Украшенные мешками, отекшие лица, полопавшиеся сосуды на лихорадочно блестящих, мутных глазах и стойкий спиртовый аромат красноречивее слов рассказали о том, что князьям в Красноярске было весело. Не став мучить бедолаг расспросами, я дал им возможность забраться в каюты отсыпаться, и, привычно махая рукой усыпавшим берег людям — и никаких продаж билетов! — отправился быть полезным дальше.

Нашлись в шеренгах провожающих и участники Крестного хода — догнали, но больше им такого счастья не светит: дальнейший маршрут долгого сидения «в гостях» не предполагает: Александр же просил поторопиться, и это вполне подходит под проверку — насколько я прислушиваюсь к нему, насколько я смогу сохранить эффективность, если меня подогнать и так далее. Придется ускориться, чтобы папа и дальше делился со мною толикой самодержавной власти.

Староверы наряжены в модный атрибут — маски, на которых не поленились вышить кресты, лики Святых и прочую религиозную атрибутику. Так-то польза сомнительная — инфлюэнца эти благодатные края обошла стороной, но это же не последняя эпидемия в истории человечества.

Так же до отплытия было получено письмо от Маргариты. В написании этого явно принял участие Вилли, потому что между привычных разговоров на тему «узнаем друг друга поближе» появлялись специфические, прощупывающие меня, строчки. Нет, «давай вместе вжарим по Лондону» там не нашлось — все намного аккуратнее. Например, Маргарита призналась к нелюбви к масонам, что на нее очень непохоже, и в предыдущих письмах масонов не упоминали ни я, ни она. Или — «японцы — варвары, не боитесь ли вы, что они ударят в спину?». Пошла дипломатическая подготовка к моему приезду в Германию, и кайзер пытается нащупать контуры будущих переговоров — он давно понял, что с Александром ему договориться будет сложно, и теперь проверяет меня — царь может сколько угодно бодриться, но слухи о том, как пагубно на него повлияло крушение поезда, по миру гуляют не первый год, а значит договариваться со мной можно попробовать уже сейчас.

Царь-батюшка, зараза такая, сильно мешает — на днях подписал с лягушатниками соглашение, сформировав тем самым союз. Илюха рассказывал, что к этому договору спустя год подписали секретное дополнение — о взаимной военной помощи в случае нападения. Вот этот «секрет» мне не нужен от слова «совсем»! Нет, пересмотреть я его в свое время смогу, но репутация от этого пострадает сильно — международные бумажки в эти времена стараются уважать, и даже главный выгодоприобретатель «пересмотра» — Вилли — начнет задумываться о степени моей надежности как союзника. Ладно, время есть, а значит убедить Александра обойтись без военного союза может получиться.