Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам

4 апреля 1918 года, открывая IV съезд Советов Дальнего Востока, Александр Краснощёков сказал:

«Настало время строить из развалин старого мира новый – работа трудная, серьёзная, требующая напряжения сил и энергии».

Но в тот же день во Владивостоке было совершено нападение на японскую экспортно-импортную контору «Исидо». Двоих японцев убили, одного ранили. Это послужило поводом для высадки на следующий день во Владивостоке японского и английского десантов – для обеспечения безопасности своих граждан. На Дальнем Востоке началась интервенция иностранных держав.

В Петрограде тех, кто объявил о строительстве нового мира, «строителями» не называли. 4 апреля в газете «Новая жизнь» были напечатаны очередные «Несвоевременные мысли» Горького, в которых вновь с возмущением говорилось о большевиках и их делах:

«… угрозами нельзя заставить меня онеметь, и чем бы мне ни пригрозили, я всегда скажу, что скоты – суть скоты, а идиоты – суть идиоты, и что путём убийств, насилий и тому подобных приёмов нельзя добиться торжества социальной справедливости».

Гостивший в то же самое время у Горького английский писатель Герберт Уэллс чуть позднее написал:

«Октябрьская революция была могучим шагом вперёд в шествии человечества к мировому социализму, но, к сожалению, центр революционного движения оказался в руках полуидиотов и фанатиков».

Вожди большевиков все эти высказывания, вне сомнений, читали, обижались и поступали соответственно.

Враги большевизма тоже не сидели сложа руки. Всех их в тот момент до предела возмущал Брестский мир, подписанный большевиками. Видный анархист Петр Андреевич Аршинов (сидевший в своё время в Бутырках в одной камере с Серго Орджоникидзе, а на каторге близко познакомившийся с Нестором Махно) прямо заявлял:

«Анархисты рассматривали „похабный“ мир, как капитуляцию перед германским империализмом… В глазах анархистов этот мир был актом морального бессилия».

В пику создававшейся большевиками Красной армии «Федерация анархических групп Москвы» принялась формировать собственные вооружённые отряды. Был брошен призыв: «К оружию!» и началось создание вольных боевых дружин.

Газета «Анархия» в № 15 от 10 марта 1918 года извещала, что в эти отряды принимают далеко не каждого:

«Приём боевиков в ЧЁРНУЮ ГВАРДИЮ производится по рекомендации или:

1) местных групп;

2) трёх членов Федерации;

3) фабрично-заводских комитетов;

4) районных советов,

ежедневно с 10 до 2 часов дня, в помещении дома «Анархия», М. Дмитровка, 6».

А выходившая в Петрограде анархистская газета «Буревестник» писала:

«Жестоко те господа ошибаются, думая, что настоящая революция уже закончена, что теперь осталось только закрепить те паскудные завоевания, что достались трудовому народу. Нет! Настоящая революция, социальная революция, освободительница трудящихся всех стран, только начинается!»

К апрелю 1918 года в Москве было уже 50 отрядов Чёрной гвардии. Начав ещё с марта реквизировать московские особняки, анархисты захватили их более двух с половиной десятков. А ведь в новую советскую столицу нахлынули приехавшие из Петрограда большевики и левые эсеры, работники наркоматов и прочих организаций. Найти им подходящую жилплощадь было чрезвычайно трудно.

«Известия ВЦИК» опубликовали в апреле беседу корреспондента газеты с заместителем председателя ВЧК Яковом Христофоровичем Петерсом, который сказал, что анархистские организации в Москве…

«… представляли собой как бы вторую параллельную Советской власти власть: они выдавали ордера, имели чёрную гвардию и т. д.