Главная тайна горлана-главаря. Сошедший сам

«Разговор о том, что "в Париже Володю подменили" сводился именно к тому, чтобы убедить его в вероломстве Татьяны, и в том, что нет смысла ехать в Париж. По всей вероятности, Маяковского пытались уговорить вместо этого остаться с Норой, которая искренне любила его. Но разговор не принёс желаемого результата, и на следующий день Маяковский телеграфировал Татьяне:

"ОЧЕНЬ ЗАТОСКОВАЛ ПИШИ БОЛЬШЕ ЧАЩЕ ЦЕЛУЮ ВСЕГДА ЛЮБЛЮ ТВОЙ ВОЛ"».

Иными словами, несмотря на массу убедительных доводов, на жёсткость разговора и даже на его «жестокость» (именно это слово употребит вскоре Лили Юрьевна), Маяковский с уговорами Бриков не согласился и остался верен данному Татьяне Яковлевой обещанию – в октябре приехать в Париж, чтобы сыграть свадьбу.

Но Брики делали всё, чтобы сложившуюся ситуацию изменить.

Кто знает, не тогда ли у Маяковского стали складываться строки стихотворения, которое он опубликовал в конце года? Назвалось оно «Особое мнение» и начиналось так:

«Огромные вопросищи, / огромней слоних,

страна / решает / миллионнолобая.

А сбоку / ходят / индивидумы, / а у них

мнение обо всём / особое».

В это же время в Москве в театре Мейерхольда с успехом продолжал идти спектакль по пьесе Маяковского «Клоп», в котором Осипу Брику, выведенному в образе клопа, наносился удар невероятной силы. Но Осип Максимович продолжал делать вид, что ничего особенного не произошло, что он ничего не понял, и вёл «с Володей разговоры», давая ему советы, как следует поступать в том или ином случае. Да и Владимир Владимирович на своих выступлениях тоже продолжал ссылаться на Брика, словно между ними было прежнее нерушимое сотрудничество.

И тут – к самому началу театрального сезона – в Москву вернулась Вероника Полонская. Маяковский встречал её на вокзале. Она потом вспоминала:

«Владимир Владимирович приехал на машине. Он сказал, что Яншина ещё нет в Москве. А Владимир Владимирович позвонил моей маме и очень просил её не встречать меня, что он встретит сам, сказал маме, что хотел бы подарить мне большой букет роз, но боится, что с большим букетом он будет похож на влюблённого гимназиста, что будет смешно выглядеть при его огромной фигуре, и что он решил поэтому принести только две розы.

Какой-то Владимир Владимирович был ласковый, как никогда, и взволнованный встречей со мной».

Годы спустя Веронику Полонскую охарактеризовал писатель Виктор Ардов:

«Полонская – прекрасный и всячески полноценный экземпляр человека… Чуткость её поистине сейсмографична. Не только к любящему и любимому человеку, просто к партнёру по случайной встрече в гостях, в театре, ко всем вообще знакомым она внутренне необыкновенно внимательна. Её способность немедленно отвечать в тон собеседнику удивительна…Полонская с весёлым собеседником – весела, с грустным – печальна, с человеком, настроенным иронически, – иронична сама и т. д.».

Роман поэта с молодой актрисой Художественного театра продолжал набирать обороты. Полонская писала:

«По-прежнему я бывала у него на Лубянке.

Яншин ничего не знал об этой квартире Маяковского. Мы всячески скрывали её существование.

Много бывали и втроём – с Яншиным – в театральном клубе, в ресторанах».

Иными словами, жизнь продолжалась.