Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам

«Инцидент ликвидируется настоящим постановлением и не должен служить в дальнейшем поводом или аргументом для сведения счётов, и поэты Есенин, Орешин, Клычков и Ганин, ставшие в советские ряды в тяжёлый период революции, должны иметь полную возможность по-прежнему продолжать свою литературную работу».

Устами общественных судей ГПУ как бы предупреждало Есенина, что он сможет «по-прежнему продолжать свою литературную работу», если будет соблюдать гепеушные правила и порядки (то есть продолжит выполнять доверенное ему дело).

А Маяковский 17 декабря 1923 года (как сообщается о том в «Хронике» его жизни и деятельности):

«…сдал в губотдел Союза рабочих полиграфического производства рукопись написанной совместно с С. Третьяковым агитпоэмы «Рассказ про то, как узнал Фадей закон, защищающий рабочих людей (Кодекс законов о труде)»».

Поэма заканчивалась очень оптимистично:

«Такого кодекса

/ нет нигде.Живёт Фадей / и не нахвалитсяна советский кодекс / законов о труде».

А у Есенина в тот момент никакого оптимизма не было, ведь «советский кодекс законов о труде» не защищал его никак. Об этом поэт говорил в написанной им статье «Россияне».

Обиженный и разгневанный поэт бил наотмашь. Досталось от него всем, но особенно – Льву Сосновскому, который в тот момент был членом Центральной Контрольной Комиссии (ЦКК):

«Не было омерзительнее и паскуднее времени в литературной жизни, чем время, в которое мы живём.

Тягостное за эти годы состояние государства в международной схватке за свою независимость случайными обстоятельствами выдвинуло на арену литературы революционных фельдфебелей, которые имеют заслуги перед пролетариатом, но ничуть не перед искусством.

…эти типы развили и укрепили в литературе пришибеевские нравы.

– Расходитесь, – мол, – так твою так-то! Где это написано, чтоб собирались по вечерам и песни пели?!

Некоторые типы, находясь в такой блаженной одури и упоённые тем, что на скотном дворе и хавронья сходит за царицу, дошли до того, что и впрямь стали отстаивать точку зрения скотного двора.

Сие относится к тому типу, который часто подписывается фамилией Сосновский.

Маленький картофельный журналистик, пользуясь поблажками милостивых вождей пролетариата и имеющий столь же близкое отношение к литературе, как звезда небесная к подошве его сапога, трубит почти около семи лет всё об одном и том же, что русская современная литература контрреволюционна и что личности попутчиков подлежат весьма большому сомнению…

Бездарнейшая группа мелких интриганов и репортёрских карьеристов выдвинула журнал, который называется «На посту»…»

Хотя есенинская статья не была опубликована, какие-то её положения автор явно высказывал вслух. Видимо, поэтому 30 декабря на первой странице «Правды» появился фельетон Михаила Кольцова «Не надо богемы», в котором говорилось: