Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам

А друг Есенина, Алексей Ганин, по-прежнему не принадлежавший ни к какому литературному объединению и продолжавший называть себя «романтиком ХХ века», выпустил сборник избранных стихов и поэм «Былинное поле» (деньги на издание дала Айседора Дункан). В сборнике были такие строки:

«Гонимый совестью незримой
За чью-то скорбь и тайный грех,
К тебе пришёл я, край родимый,
Чтоб полюбить, прощая всех

».

Очередные вояжи

На следующий день после выступления на диспуте «Леф вызывает своих критиков» Владимир Маяковский поехал в новую лекционную поездку. На этот раз ему предстояло посетить Гомель, Винницу, Одессу и Киев.

Лили Брик тоже покинула Москву, но она отправилась за рубеж.

Зачем?

Аркадий Ваксберг пишет:

«Очередная поездка за границу была задумана сразу же по возвращении из Германии».

Необходимость этой поездки Бенгт Янгфельдт обосновал так (возможно, он слышал это объяснение из уст самой Лили Юрьевны):

«Она поехала туда без особых дел, для того чтобы развлечься. Однако она взяла с собой платья советского модельера Надежды Лимановой, которые они с Эльзой демонстрировали на двух суаре, устроенных парижской газетой».

И вновь возникают всё те же самые вопросы. Как же так? Советских граждан (даже самую что ни на есть трудовую интеллигенцию) большевики за границу не выпускали. А нигде не работавшая Лили Брик ездила туда, как в Малаховку. Порою по нескольку раз в году! Почему? Для чего?

Объяснять кому бы то ни было (включая и Бенгта Янгфельдта) истинную причину своих вояжей за рубеж в планы Лили Брик, надо полагать, никогда не входило. А ездила она туда потому, что её отправляло ОГПУ. Разумеется, не для того, чтобы «развлечься», а чтобы выполнить целый ряд «особых дел». Кроме того, эта поездка вполне могла быть связана и с судьбой коварного «прожигателя жизни» Александра Краснощёкова, которого Лили Юрьевна своевременно разоблачила.

Демонстрация платьев модельера Лимановой была хорошим прикрытием для её «дел» в Париже. Письма, которые она посылала в Москву Владимиру Владимировичу и Осипу Максимовичу, а они – ей, тоже должны были что-то «прикрывать».

Вот, к примеру, какое письмо отправил ей Маяковский в середине февраля:

«Дорогой-дорогой, любимый-любимый, милый-милый Лисятик!

Пишу тебе на тычке, т. к. сию минуту еду в Одессу и Киев читать и сию же минуту получил твоё письмецо…

Спасибо…

Мы живём по-старому. Был пока что на «Лизистрате», но сбежал с первого акта.

Дочего дрянь!

Рад ехать в Одессу. Тут ужасные ветра и холод.

Пиши, детик, из Парижа и скорей!

Целую тебя крепко-крепко.

Весь твой <рисунок Щенка>».

«Лисистрата» – это спектакль по комедии Аристофана, поставленный в Музыкальной студии МХАТ Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко.

Сюжет комедии был весьма злободневным, её автор – великий древнегреческий комедиограф, автор сорока четырёх пьес, его называли «отцом комедии». Да и Немирович-Данченко тоже был не самым последним режиссёром той поры. А Маяковский пишет: «дрянь». Почему? Сам спектакль был не очень удачным? Или поэт, прославлявший и воспевавший революционные войны, всех «разрушителей войн» вообще встречал в штыки? А может быть, сюжет Аристофана напомнил ему эпизод из его собственной биографии, когда Лили Брик, борясь за торжество нового быта, разорвала их отношения на целых два месяца?

Отослав во Францию письмо, Владимир Владимирович отправился на Украину. Отвыступав в Гомеле и Виннице, добрался до Одессы, где 20 февраля состоялось его первое выступление (в Северном театре).

21 февраля одесская газета «Вечерние известия» сообщила читателям:

«Маяковский готовит к печати книгу стихов «Памятник рабочим Курска», собирается написать ряд произведений для театра и в скором времени отправляется в кругосветное путешествие, имея приглашение читать стихи и лекции в Америке».