Главное доказательство

Конечно, показания Михайловской – козырь немалый. Только ведь, если разобраться, что Марина видела? Она видела Бердника, выходящего из квартиры Глебова около десяти часов вечера. Но ведь это мог быть и чисто деловой визит. А сам убийца в это время, допустим, еще только приближался к дому жертвы. Свое черное дело он совершит чуть позже – спустя десять минут. В заключении судебно-медицинской экспертизы верхний предел времени наступления смерти назван четко: двадцать три часа третьего сентября. У злодея не то что десять минут – еще больше часа в запасе. Так что само появление Константина Михайловича в квартире Глебова в столь поздний час говорило о многом, но еще ничего не доказывало. А посему предстояло работать дальше, искать эти самые факты.

И тут, как это часто бывает, в ход событий вмешался его величество случай. Пропал Сорокин, и Груздева обратилась за помощью ко мне. Родин с супругой укатил в отпуск, на Алтай, и Ольге просто не с кем было посоветоваться.

Выслушав ее, я поначалу подумал, что это – типичные «семейные» разборки. Ни один милиционер между мужем и женой встревать не станет – себе дороже. Причем виноваты жены. Сперва, получив в глаз, она орет, что посадит мерзавца, на второй день остывает и начинает «мерзавца» жалеть, а на третий – мерзавцем автоматически становится участковый, вознамерившийся упрятать в тюрьму ее ни в чем не повинного муженька. Оля, разумеется, не из той породы, но это уже рефлекс. Пусть обращается по месту прописки!..

А уже когда в анкете Виталия адрес увидел – меня как обухом по голове. Они ж с Бердником в одном доме живут. Мало того, что в одном доме – на одной лестничной площадке. У Константина Михайловича – квартира восемь, а у Виталия – девять. Тогда мне и стало ясно, кто изготовил клише.

И тут же Ольгина фраза в памяти всплыла: «Я ваш след в компьютере сохранила. Если что – можем снова воспроизвести, когда понадобится». Ну, а проверить компьютер Сорокина было делом техники. Он ведь действительно макет клише с пальцем Власова сохранил, и действительно под именем «Бердник». Так что здесь я не блефовал. С самим клише – блефовал, естественно, а с файлом – нет. Крутиков в тот же день этот системный блок официально изъял. Оля, кстати, в шоке была.

Ну, а я теперь мог нанести своему старому знакомому долгожданный визит. И задача у меня при этом была одна. Предстояло построить беседу таким образом, чтобы Константин Михайлович раскрылся и… проболтался. Или даже не проболтался – просто заговорил. Я уже отмечал, что ему нужен был зритель, и в этом плане ваш покорный слуга был вполне подходящей кандидатурой. Ну, а заговорив – проболтается.

Коварство моего старого знакомого к этому моменту для нас уже никакого секрета не представляло, а посему в гости к нему я направился, как того требуют правила хорошего тона, не с пустыми руками. Правда, пистолет, как вы знаете, брать не стал. Обнаружь его Бердник у меня с самого начала – и разговора бы не получилось. А то, что он меня обыщет, предполагалось a priori.

Мы, конечно, ожидали, что реакция хозяина квартиры на мой визит может оказаться достаточно бурной, тем более, что я его специально провоцировал. Но не думали, откровенно говоря, что дело дойдет до стычки – я все же помоложе буду, да и поздоровее. А тут драка, да еще и со стрельбой…

Ну, да ладно – победителей не судят.

А вот диктофон, как вы уже знаете, я с собой прихватил. Правда, хитрющий Константин Михайлович его обнаружил, но мы все равно оказались хитрее. Помните инженера Володю из детективной конторы моего приятеля Толи Киселева?… Действительно Кулибин! Это его диктофон. Собственно, и не диктофон даже, а радиомикрофон, смонтированный в корпусе диктофона. Своего рода маленькая радиостанция, транслирующая в прямой эфир все, что происходит в непосредственной близости. Питание он имел автономное, от каких-то малюсеньких батареек, спрятанных внутри корпуса. Поэтому я мысленно поаплодировал Володе, а заодно и посмеялся над Константином Михайловичем, когда тот с видом победителя извлек из корпуса прибора батарейки и кассету, полагая при этом, что теперь разговор не пишется.

Но именно на это мы и рассчитывали. Пока следователь Крутиков с оперативниками, сидя наготове в машине под домом, слушали нашу с господином Бердником беседу «в прямом эфире», Петя Соловьев из технического отдела параллельно записывал ее на портативный магнитофон. Ребята ждали до последнего, а уж потом, когда шум драки услышали, – дали по рации команду СОБРовцам. Те в квартиру и ломанулись. С крыши, на веревках. Через дверь могли не успеть – она у господина Бердника в квартире добротная, металлическая. Пока бы ломали.

Чуть позже мы с Платоновым сидим в своем кабинете на Чайковского и – извините за каламбур! – пьем чай. Да-да, именно чай, не сомневайтесь! Я же печени обещал. А вот легким я ничего подобного не обещал, и, поскольку Филиппов так еще из командировки и не вернулся, мы нещадно дымим прямо в кабинете.