Главное доказательство

– И знаешь, Серега, что особенно обидно? Я ведь про Бердника и сам мог догадаться. Еще раньше, когда понял, что Михайловская обморок симулировала. Надо было просто голову включить. Ведь если бы это Шохман из квартиры выходил, то Марина бы об этом Богомолову сказала. Тут-то ей чего скрывать? Наоборот, интересно: что это тут их общий начальник в столь поздний час делает? Уж не следит ли за своим администратором? А вот встреча Константина Михайловича с ее новым возлюбленным в планы девушки никак не входила. Кто его знает, как бы повел себя Бердник? Вдруг бы кулаки свои в ход пустил? Ох, и досталось бы тогда Юрию… Я, вон, до сих пор к ребрам притронуться боюсь.

– Да ну… – морщится Платонов. – Он же не пацан, чтобы драки во дворе устраивать.

– Да драки бы, случись что, и не было, Сереж. А случись – так это был бы всего один удар. Максимум – два. Я это на собственной шкуре испытал. Словом, Михайловская отнюдь не зря испугалась. Причем не на шутку. Помнишь, Богомолов нам говорил, что Марина очень бледная была? Падение-то можно изобразить, а вот бледность – как изобразишь? Поэтому-то номер ей и удался. От страха побелела – оставалось только на тумбочку прилечь. Так что мог я Константина Михайловича вычислить!

– Кстати, Паша, а ты уверен, что он Сорокина тоже не того… Вслед за Глебовым.

– Абсолютно, поскольку даже знаю, где он пребывает – эфэсбешник знакомый помог. Ровно неделю назад Виталий вылетел в Мюнхен, где у него троюродная сестра живет. Давно, больше десяти лет. А брать с собой Груздеву в его планы не входило. Я, когда к Берднику пошел, уже про это знал. Просто хотелось Константина Михайловича на вшивость проверить. Кстати, квартиру свою Сорокин действительно продал, и действительно Берднику.

– А Шохман? Он-то зачем тебя обманывал? Не думал над этим?

– Думал, конечно. Евгений Наумович прекрасно знал, что услуги частного детектива оплачивает не мать Власова, а Нечайкина. Соответственно, я работаю на нее, и поэтому со мной по некоторым позициям откровенничать не стоит.

– В смысле?

– В смысле того вечера. Оказывается, есть у господина Шохмана зазноба. Михайловская разоткровенничалась. Не так проста эта Марина оказалась! Мне один знакомый барыга как-то такую фразу сказал: глупая секретарша старается выделяться внешностью, умная – исполнительностью, мудрая – старается не выделяться ничем. Вот и Михайловская, кажется, эту заповедь строго соблюдала. Знала она все и о шефе, и о Нечайкиной с Власовым. Но помалкивала. А Шохман в тот вечер к любовнице ездил. А про ресторан наплел, договорившись с Казакевичем. Мужская солидарность. Они, видимо, там бывали частенько, вот и остановились на «Горке». Кто ж мог знать, что именно в этот день в ресторане будут свадьбу праздновать, да еще и Глебова убьют?

– Прямо «Санта-Барбара» какая-то получается, – недоверчиво усмехается Платонов.

«Уж чья б корова.» – хотел было парировать я, но на сей раз успел сдержаться. У Сереги с Леной Романовой опять что-то не задалось – вон, весь серый ходит. Подробностей я не знаю, но в любом случае не стоит бередить ему душу.

– Жена, Сереж, никогда не должна знать слишком много. Как бы отношения в семье ни сложились. А тут… Возможно, Евгений Наумович испытывал своеобразный комплекс вины перед женой и нарочно свел ее с Власовым. А может, он просто хотел иметь на нее… ну, скажем, аналогичный… компромат. Вот и организовал этот выезд на дачу. Или же это был своеобразный способ самозащиты – у тебя, мол, тоже рыльце в пушку, так что давай не будем. Да кто его знает, зачем ему это нужно было? Лучше давай эту тему оставим. Терпеть не могу в чужую постель влезать – даже в связи с оперативной необходимостью.

– Наверху твои взгляды не разделяют, – усмехается в ответ Платонов. – Вон, даже генерального прокурора за это дело с должности сняли.

– Чушь, Сережа! Совсем не за это его сняли. Баня была всего лишь поводом. Сам подумай: кто из этих государственных бонз сам в бассейне с девочками не кувыркался? Прокурор – такой же мужик, и это его личное дело. С женой пускай разбирается, а не с президентом. А на всю страну этот материал показывать – и вовсе идиотизм. Идиотизм и мерзость. Я бы на месте того же обывателя задался вопросом: у ФСБ что – других дел нет, как за прокурорами в бане подглядывать? Лучше бы подглядывали за теми, кто жилые дома взрывает.

– Паша, ты меня за кого держишь? Шучу я. Понятно, что людей такого уровня за такую фигню не увольняют. Зацепила прокуратура кого-либо из неприкасаемых, вот «обратка» и пошла. Ладно, хрен с ней, с политикой. Ты скажи лучше, когда из отпуска-то выходишь?

– А вы что – соскучились?

– Не знаю, как другие, а я соскучился, – вздыхает Серега. – Ты же знаешь, что я с большим удовольствием неделю в засаде просижу, чем один отчет составлю. Задрали бумаги – сил нет! У тебя с этим делом гораздо лучше получается.

– Скоро уже приступаю.

А еще позже – на следующий день после ареста Бердника – я стою на Арсенальной набережной, возле проходной «Крестов». Людмила могла бы встретить Сергея и без меня, но она уж очень просила меня прийти.