Главное правило мышления. Руководство по достижению любых целей от ментора мировых звезд спорта

Возможно, мы так устроены. В 2009 году исследователь из Университета Виргинии Ванесса Ло-Бю опубликовала статью в журнале Developmental Science[16], где рассказывалось о том, как взрослые и дети реагируют на изображения счастливых и сердитых лиц. Предыдущие исследования показали, что взрослым проще идентифицировать сердитые лица, чем счастливые, и Ло-Бю хотела выяснить, будут ли дети реагировать так же. Группе взрослых людей и группе пятилетних детей показали изображения человеческих лиц. Затем их попросили найти одно счастливое лицо в группе сердитых лиц. Или одно сердитое лицо в группе счастливых лиц.

Хотя дети опознавали эмоции не так быстро, как взрослые, они продемонстрировали те же паттерны поведения: обе группы находили сердитое лицо среди счастливых лиц довольно быстро, а на поиск счастливого лица среди сердитых у них уходило больше времени.

За год до этого Ло-Бю и ее коллега Джуди С. Делош опубликовали статью в журнале Psychological Science[17] с описанием схожего исследования с использованием змей и цветов. Группе взрослых и группе детей в возрасте от трех до пяти лет показали ряд фотографий, среди которых было одно изображение змеи и множество изображений цветов. Затем им показали фотографии, среди которых было одно изображение цветка и множество изображений змей. Взрослые реагировали быстрее, но обе группы продемонстрировали один и тот же паттерн: взрослые и дети находили змею среди множества цветов быстрее, чем цветок среди множества змей. Исследователи поясняют, что люди быстрее опознают змей, потому что они ассоциируются с опасностью. Иными словами, змея — причина для волнения. А цветок нет.

Можно привести массу примеров из реальной жизни в подтверждение нашей склонности замечать — и навсегда запоминать — негатив больше, чем позитив или нейтральную информацию. Бывший мэр Нью-Йорка Эд Кох рассказывал о том, как он ехал по Нью-Йорку с тогдашним президентом Рональдом Рейганом[18]. Их автомобиль пересекал 42-ю улицу, и их обступила толпа сторонников президента. Из всех людей, приветствовавших его, Рейган обратил внимание на человека, показавшего ему средний палец. «Я сказал: господин президент, не расстраивайтесь; тысячи людей ликуют, и только один показал вам палец», — вспоминал Кох в интервью Jewish World Review в 2004 году. На что Рейган ответил: «Вот и Нэнси говорит, что я всегда вижу того, кто показывает палец».

А теперь представьте, что этот человек, показывающий средний палец, повсюду. На телевидении. На радио. В социальных сетях и новостных приложениях на нашем телефоне. Мы замечаем и запоминаем его, потому что склонны распознавать потенциальную угрозу и обращать на нее больше внимания, чем на то, что наш мозг считает безобидным. Но одно дело — оглядываться по сторонам, чтобы не попасться в лапы гризли, когда вы возвращаетесь в свою пещеру. И совсем другое — подвергать себя постоянным атакам негативных стимулов. Мы помним сообщения, которые разозлили нас. Мы помним новости, которые напугали нас. Они остаются в нашей памяти намного дольше, чем позитивная информация. Мы не можем от них избавиться, и они отравляют нам жизнь.

Мы можем отключиться от этого потока информации и дать нашему мозгу покой. Это не значит, что мы не будем в курсе событий. Это значит, что нужно аккуратнее выбирать, чем мы кормим наш мозг.

Эксперимент, о котором я подробно рассказываю в книге «Успешное мышление» (когда я целый месяц слушал только печальные песни, агрессивную музыку и новости по кабельному телевидению), подкосил меня. После этого мне пришлось устроить себе основательную детоксикацию. Но то, что для меня было пыткой, для многих людей — обычные будни. В первую очередь это касается тех, кого техотрасль называет «цифровым поколением», — молодых людей, которые выросли со смартфоном в руке и не помнят то время, когда социальных сетей не существовало.

Согласно Национальному центру статистики здравоохранения, уровень самоубийств среди американцев в возрасте от 10 до 24 лет вырос на 57,4 % с 2007 по 2018 год[19]. (То есть с 6,8 на 100 000 человек до 10,7 на 100 000 человек.) В этом исследовании не указана конкретная причина, но отмечается, что уровень самоубийств в этой возрастной группе практически не менялся с 2000 по 2007 год.