Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

В 1914–1915 гг. 4-я армия ген. А.Е. Эверта больше оборонялась, нежели наступала. В преддверии готовившегося на 1916 год наступления можно было сделать и лучший выбор. Однако же в августе 1915 г. выбор был оправдан — раз Западный фронт, несмотря на массу трудностей, сумел сдержать натиск немцев под Вильно и Свенцянами. Но вот в наступательных операциях выбор не оправдался. Прежде всего — в области психологии и воли как квадрата качеств полководца: «В расшатанных уже морально войсках позиции, занятые германской пехотой, начали расцениваться как неприступные. Отдых, обучение, соответственная подготовка могут преодолеть такой предрассудок среди солдат и младшего командного состава. Но такой же боязливостью и почтением к противнику проникся и высший командный состав во главе с ген. Эвертом»^{244}. Летом 1916 г. Психологический фактор проявится в еще большей степени, ибо если относительно Нарочи можно говорить об объективных недостатках командования, то о Барановичах — уже как о саботаже. Разумеется, из лучших побуждений — сбережение крови людей) и срыве планов Ставки штабом Западного фронта и, следовательно, лично ген. А.Е. Эвертом.

Наступление под Барановичами (июнь 1916 года)

1 апреля 1916 г. в Ставке под председательством Верховного главнокомандующего императора Николая II состоялось Совещание высшего генералитета. Совещание, на котором присутствовали главнокомандующие фронтами, должно было утвердить оперативно-стратегическое планирование на летнюю кампанию 1916 г. В любом случае, основы плана уже были заложены в докладе начальника штаба Верховного главнокомандующего ген. М.В. Алексеева на имя царя, от 24 марта. В докладе утверждались несколько ключевых моментов, которые, как представляется, не могли быть изменены:

— наступление на Восточном фронте, во имя исполнения союзнических договоренностей;

— нанесение главного удара севернее Полесья, где располагалась основная масса русских войск,

— ставка на численное преимущество, ввиду слабости в техническом отношении,

— как общий итог доклада: «К решительному наступлению без особых перемещений мы способны только на театре севернее Полесья, где нами достигнут двойной перевес в силах».

На Совещании 1 апреля были оглашены эти предварительные условия, после чего генерал Алексеев предложил всем главкомам высказаться по данному вопросу. Как известно, главкосев ген. А.Н. Куропаткин и главкозап ген. А.Е. Эверт решительно выступили против наступления в принципе. В качестве основных причин отказа от удара выдвигались недостаток тяжелой артиллерии, способной взломать оборону противника, мощь неприятельской обороны и, наконец, нежелание союзников оказать помощь России летом 1915 г. Именно последнее позволило Е.Э. Месснеру дать Эверту вышеприведенную характеристику относительно нежелания проливать русскую кровь ради интересов союзников. Е.Э. Месснер продолжает: «Слова генерала Эверта [на первоапрельском Совещании] — это русское офицерство, спрашивающее себя в негодовании на французов и англичан: в военном союзе надо ли быть честным в отношении бесчестных союзников? Ответом русской воинской чести на эти слова было повеление Верховного главнокомандующего: наступать»^{245}.

Как уже говорилось, тремя месяцами ранее Эверт сам являлся сторонником помощи англо-французам, прекрасно понимая, что в случае падения Франции и крушения Западного фронта Российской империи долго не продержаться против австро-германской мощи. Теперь же, надломленный поражением у Нарочи, главкозап ссылается на поведение союзников в 1915 г. Представляется, что такое лукавство было призвано скрыть главную причину — нежелание наступать, ввиду уверенности в заведомом неуспехе. Характерно, что Куропаткина и Эверта поддержал бывший главкоюз ген. Н.И. Иванов, испытавший неудачу еще ранее, на Стрыпе. Иванов, став теперь советником императора по военным вопросам, что равнялось почетной синекуре, попытался переломить настроения сюзерена, поддерживавшего мнение Алексеева о необходимости наступления. И дело, конечно, здесь в верности союзническому долгу, от которого русское военно-политическое руководство не желало отступать, не ведая о коварстве союзников, жаждавших одновременно и уничтожить Германию и обессилить Россию.