Главные правила жизни

Люди выбирают музыкальное сопровождение своей жизни согласно своему темпераменту. Но и музыка порой влияет на настроение: под ее воздействием можно совершить множество важных поступков, принять серьезные решения.

Для меня понятия «плохой» и «хороший» относительно человека – очень условное деление. Я не пользуюсь этими словами, потому что понимаю: в любом человеке с недостатками есть что-то хорошее.

Мой отец никогда ни про кого не говорил плохо. А когда видел, что это не его среда или человек, то отстранялся, отгораживался от этого. Он к людям относился с одобрением. Я в этом беру пример с отца.

Если не получается выстроить отношения с кем-то, всегда виню себя: значит, был недостаточно силен и дипломатичен, чтобы вытащить из человека то, что мне нужно, или не смог повлиять на него. Важно – найти подход к каждому.

Я и «Хор Турецкого» никогда не хотели эмигрировать. Даже в 1990-е, когда в России были очень сложные времена и для жизни, и для творчества, а в Америке нам предлагали достойную работу и хорошие условия существования, этот вопрос не стоял.

Я человек вспыльчивый, но отходчивый. Наверное, во мне есть и какая-то жесткость, потому что, если бы был мягкотелым, не смог бы стать руководителем такого большого коллектива, а теперь уже двух. Они понимают, что за мной здравый смысл и справедливость. Они знают, что диктатура на уровне тупого орудия у нас совершенно отсутствует.

ДЛЯ МЕНЯ ПОНЯТИЯ «ПЛОХОЙ» И «ХОРОШИЙ» ОТНОСИТЕЛЬНО ЧЕЛОВЕКА – ОЧЕНЬ УСЛОВНОЕ ДЕЛЕНИЕ

В своей маленькой келье никогда не создашь значимый продукт: надо нюхать воздух, ощущать, что происходит вокруг. Я не очень люблю тусовку, но многое рождается именно там. Кто-то может случайно дать творческую идею, и просто надо иметь большие уши, чтобы это услышать.

Успех – за кругозором. А есть люди, которым ничего не интересно: они копаются только в своем. К сожалению, у меня очень большая нагрузка, не хватает времени, но использую любой минимальный шанс попасть на какой-то концерт или спектакль. Мне все это надо.

То, что я начальник, безусловно, накладывает отпечаток на дружбу с ребятами из «Хора Турецкого», с которыми я начинал. Панибратство у нас полностью отсутствует, но я им благодарен за то, что они могут включить «Миша» где надо, а где надо – «Михаил Борисович», то есть понимают, что я вожак, потому ко мне должно быть уважение, а не похлопывание по плечу.

Чувство локтя можно обрести только в коллективе: совместное творчество приносит реальное счастье. Я уверен, что в коллективе человек чувствует себя намного лучше, чем когда строит сольную карьеру. Хорошо, конечно, петь одному, но здесь есть команда, как в футболе: тебя всегда могут поддержать, а потом ты поддержишь других.

Я никогда не отменял концерта. Даже когда умер отец, у нас были гастроли в Европе. Узнав, я заперся в гостинице, выплакался там, на репетиции ничего не мог из себя извлечь, а когда начался концерт, внутри включился какой-то аварийный режим. Я взял себя на четыре часа в руки, и никто ничего не увидел. Это профессионализм. Только в конце я сказал: «Папа, этот концерт посвящается твоей памяти».

Человек слаб: ему нужно признание, любовь, внимание. Что это – честолюбие или тщеславие? Все вместе. Артисту важно, чтобы то, что он делает, оценили люди на самых разных уровнях. Я вижу, как охранник в зале начинает «размораживаться», я получаю письма от влиятельных и знаменитых людей. Мне все это важно.

И мужчины, и женщины мыслят примерно одинаково. Да, женщина – это совершенно другой мир, но никакой женской логики не существует. Несмотря на то что я много лет женат и у меня четыре дочки, стал по-настоящему понимать женщин, когда у меня появился ансамбль «Сопрано 10».