Главный герой 2

Не прошло и часа, как приехал курьер. Ольга Дмитриевна встретила его за проходной. Чёрный грузовой микроавтобус неуклюже въехал на бордюр и притулился к деревьям у самого шлагбаума перед главными воротами. Водитель пошуршал прозрачными файликами и протянул Ольге на подпись криво распечатанные документы. Ольга окоченевшей рукой понаставила закорючек в отмеченных местах. Гулко откатилась боковая дверь, и водитель юркнул внутрь фургона.

— Подождите! — Ольга Дмитриевна протянула водителю казённое зелёное одеяло, сложенное в несколько раз. — Вот, заверните, пожалуйста!

— Могу скотчем обмотать, — водитель обернул одеялом красный и фиолетовый гробики.

— Если не трудно, — кивнула Ольга.

В машине с ритуальными товарами скотч, разматываясь, не просто противно визжал. Он рыдал, надсадно и мучительно. Ольга Дмитриевна даже зажмурилась. Она, изловчась, подхватила скорбную ношу, прошла через пост охраны и потрусила по влажной листве в сторону своего корпуса.

День уже слегка подёрнулся сумерками. Под серыми тугими тучами сгущается туман. Перед входом Ольга Дмитриевна остановилась. Ей надо было скорее дойти до кабинета, но любопытство победило. Ольга обогнула здание, прошла по грязной тропинке между деревьями и осторожно выглянула из-за ветвей боярышника. Детская площадка пустовала. Облупившаяся краска на горке, брошенные формочки в песочнице и сиротливо затаившиеся качели. Ольге захотелось бросить неожиданно потяжелевшие гробики. Она перехватила их поудобнее и вернулась к себе в отделение.

В кабинете Ольга Дмитриевна разрезала скотч. Отлеплялся он трудно, выдирая из одеяла ворс. В коридоре послышался шум:

— Молодой человек, вы куда! Сюда нельзя!

В кабинет вбежал Михаил.

— Ольга Дмитриевна! Где она, как?

Ольга не удержала одеяло, и один край свесился со стола, обнажив гробы.

— Мама… — Михаил побелел, привалился к стене и сполз на пол, закатив глаза.

— Миша! Миша! — Ольга Дмитриевна подхватила зятя под мышки, но поднять сил не хватило. — Ах ты, Боже ж мой!

Ольга уложила Михаила на пол и рванула борт рубашки. По полу зацокали оторвавшиеся пуговицы. Ольга Дмитриевна вставила в уши дужки стетоскопа и, послушав сердце Михаила, выбежала в коридор.

— Вызовите кардиолога! — крикнула она дежурной сестре и толкнула дверь ординаторской: — На выход! Реанимация!

Инфаркт не подтвердился, но Михаила всё равно забрали в кардиологию.

— Оль, ты как? Что за день! — сокрушалась Серафима.

— Ничего-ничего, — храбрилась Ольга, боясь показать усталость. — Фим, слушай, сегодня бабёнка одна на чистку ложится. У неё срок — прям край. Мы плод отдадим Житько. Похоронить. Позвоню ей сегодня, пусть завтра подъедет заберёт.

Серафима недоверчиво смотрела, повернув голову:

— Оль?

— Я с моргом договорюсь, — уверенно кивнула Ольга Дмитриевна.

— Как скажешь, — согласилась Серафима и провела пальцами по губам, как бы застёгивая молнию. — Я — могила.

— Скажешь тоже! — Ольга картинно нахмурилась и отшатнулась. — А вот и моя ласточка, — сказала она, завидев у окна Семенихину.

Ольга Дмитриевна подошла к ней и взяла под руку.

— Оксан, — Ольга выдержала паузу, разглядывая серо-зелёные глаза пациентки.

— Нет, Ольга Дмитриевна! — Семенихина вжала голову в плечи и высвободила руку. — Нет!

— Оксана, не будем больше мучиться. Я тебе отдам. Прямо в гробике и заберёшь. Слышишь?

Глаза Семенихиной забегали, она будто искала ложь на лице Ольги Дмитриевны.

— Правда? — Оксана прищурилась и зачем-то плотнее запахнула халат на груди.

— Да, завтра с утра и начнём, — Ольга лихо мотнула головой и поняла, что переигрывает с бесшабашностью. — Ты только, это, лишний раз не болтай.

— Спасибо… — Оксана хотела ещё что-то сказать, но только глотала слёзы и отрывисто жестикулировала.

***

Вечером Михаил и Беата встретились в стеклянном переходе между корпусами. Целовались, обнимались. Говорили, говорили. Михаил то и дело трогал и гладил живот супруги. На улице, внизу, проглядывала сквозь сумерки детская площадка у раскидистого дерева — горка, песочница, качели. В точности не разобрать ни кто там, ни что. Вроде две девчушки качаются и смеются.

Ольга Дмитриевна домой не пошла. Серафима поставила ей раскладушку в кабинете и принесла плед из ординаторской.

— Фим, — Ольга погладила старшую медсестру по плечу, — ты скажи Пикаевой, пусть доула к ней ходит, если надо.

— Так там не только Пикаева просила, — виновато призналась Серафима, — она только осмелилась… Ну…

— Да? Вот ко всем пусть и приходят.

— Ладно, Ольмиттна, договорились, — просияла Серафима. — Ну, я пошла. Отдыхай!

Ольга подошла к окну и прижала к губам кулак, будто сдерживая улыбку. «Лийк-улы, лийк-улы», — снова слышался скрип качелей.

Ольга бросила в урну оставшиеся сигареты, прилегла и вспомнила утреннюю бабульку: «Не твоя вина, дочка. Нынче жатва небесная. Пора ангелов».

Космическая тюрьма

В понедельник на уроке литературного чтения Кристина Германовна раздала карточки с загадками — плюс к домашке ещё ответы нарисовать. Дима прочитал свою и не понял одно слово. «Не беда, — подумал он, — вечером спрошу у папы. Сейчас не до того».