Главный герой 2

«Ящик, а! Жлобяра! — Толян тыкал ключом в замок своего гаража. — Ладно, Котла нагну. Заодно за кроссы́ ответит». Ворота открылись и внутри радостно замигали разноцветные лампочки. Толян набрал шесть мешков мусора — водочных и винных бутылок, пивных банок, одноразовой посуды, пакетов, использованных презервативов, драного женского белья и шприцов. Помогая себе фомкой, сложил диван и сдвинул его к стене. Из смотровой ямы выгреб ещё два мешка мусора и кое-как открыл дверь погреба. Щёлкнул выключателем и вздрогнул. Стены и пол погреба заросли грибами — нечто среднее между лисичкой и мухомором. Толян лопатой сбил несколько штук: «Ну и вонь!» Взял ведро, сплюнул и поднялся в гараж.

Между воротами и ямой стояла простоволосая беременная девушка в синем ситцевом платье, похожем на ночнушку.

— Здравствуй, Толя! — девушка прижала руки к груди.

— Дарова! — осклабился Толян. — Откуда такая?

— А я не одна, — девушка втянула голову, чуть присела и показала на ворота.

Толян медленно вышел на улицу и посмотрел вдоль проезда. Две линии гаражей уходили за горизонт, и, насколько хватало глаз, по обе стороны, на разном расстоянии друг от друга, стояли такие же беременные девушки.

— Что за хрень?! — Толян попятился, обернулся, увидел новую знакомую нос к носу и с криком отшатнулся: на её растрескавшихся губах застыла улыбка, а из чёрных пустых глазниц катились кровавые слёзы размером с большие виноградины, живот сдулся и на его месте по платью расходилось багровое пятно.

На полу корчился вопящий новорожденный. Он перевернулся на живот, привстал и, взвизгнув, упал навзничь в смотровую яму. Девушка ахнула и пошла на детский крик. Толян схватился за голову и выбежал из гаража. Девушки на улице лежали без движения. На фоне снега их пустые глазницы чернели, как пулевые отверстия. Рядом с каждой копошился орущий бьющийся младенец. Толян сел на корточки и сдавил виски:

— Заткнитесь! Заткните их!

— Вы мне?

Толян поднял голову. Перед ним стоял босой молодой человек с пшеничными волнистыми волосами и огромными голубыми глазами, одетый в серые замызганные дерюжьи лохмотья — длинную рубаху и брюки по щиколотки. Губы его шевелились, но Толян слышал только шипение и отдельные слоги:

— Вы меня… заты… лько… вре… ни… Я… твоя… сов… тол…

В гараже мелькнула тень.

— Куда, лять, попёрлась! — Толян бросился за девушкой, спускающейся на ощупь в яму.

Пока он добежал, она уже вошла в погреб. «Где ребёнок?» — успел подумать Толян и влетел следом. Поскользнулся на грибах, упал на спину и заскользил вниз. Толян раскинул руки, и они по локоть ушли в мягкую слизь, полную упругих комков. Скольжение прекратилось.

— Что это?! — Толян выдернул дрожащие руки и оглянулся. — Не понял!

Дверь погреба маячила ярким пятном метрах в пятидесяти. На стенах узкого тоннеля играли тусклые блики. Отовсюду слышалось монотонное причмокивание. Впереди раздался раскатистый металлический скрежет. Перед ногами Толяна тьма расступилась и открылось необъятное пространство, наполненное идущими сверху вниз белёсыми нитями, бледно светящимися изнутри — от тонких, как струны, до толстенных, как корабельные канаты. Нити подрагивали, гудели и мерцали. Некоторые свивались в корявые бессмысленные символы, а иные — в пугающие безобразные рожи. Толян упёрся в пол руками и царапал его, сжимая и разжимая кулаки. Мякоть раздавленных грибов сочилась сквозь пальцы.

— Что это, ля-ять! — завизжал Толян.

— Эта грибница — ты, Толя. — Толян узнал голос светловолосого парня. — Мицелий мерзости твоего разврата. Бледные гифы, питающие зловонные плоды духовного обнищания соками твоих непотребств. Ты отравил немощных заблудших овец, пряча горечь порока за сладостью плотских удовольствий.

— Бледные… что? — Толян крутил головой, боясь обернуться и соскользнуть в пропасть. — Чё ты буровишь? Глянь-ка, в полный голос заговорил!

— Ты меня столько времени затыкал…

— Встать помоги! — Толян решился-таки развернуться.

Вместо гладкого спуска, вверх теперь вела каменная лестница. Толян на четвереньках прополз две ступени и встал. По телу пробежала крупная дрожь отвращения: со стен презрительно таращились сотни человеческих глаз, среди которых колыхались сосущие пальцы младенцы.

— Ща! — Толян вспомнил про бензовоз у сторожки, оттолкнул парня и ринулся наверх.

Прыгая через ступеньку, он поскользнулся и, не успев выставить руки, со всего маху приложился щекой о край ступени. Подвывая и сплёвывая выбитые зубы, Толян поднялся и на полусогнутых засеменил дальше.

*

— Анатолий, бензином эту грязь не выжечь! — голос светловолосого окреп и звучал всё отчётливее. — Тут что посильнее требуется!

— Что? Напалм? Ядрёная бомба? — усмехнулся Толян.

— Осознание и раскаяние.

— Да отвали ты! — Толян открыл дверь тягача и залез в кабину.

— Не впервой мне терпеть от тебя гонения. Но ни одно слово без ответа не остаётся, — парень уже сидел рядом.

— Впервой не впервой, да я тебя, лять, впервой вижу, — бубнил Толян, шаря руками под рулём.

Ключи оказались в замке. Толян выжал сцепление, включил зажигание.

— Толя, остановись, — парень коснулся руки Толяна.