Главный герой. Сборник рассказов

— А! — Зифа вскрикнула и принялась наотмашь бить Розу по голове. — Что б вы все! Проклинаю! Проклинаю вас всех! Дочь забрали! Внучку… — дальше она только кричала и хлестала Розу по лицу, пока на крики не выбежали мужчины. Антон отшвырнул Зифу. Та упала навзничь и, тыкая пальцем в сторону колодца, кричала срывающимся голосом:

— Илона! Илона!

— Что? Что Илона? — разводил руками Антон.

— Упала, — сообразил Назар и пошёл на Розу, сидевшую с окрававленным лицом, вцепившись себе в волосы. — Ах ты…

— Стой! — схватил его за руку Антон.

Назар развернулся и ударил Антона в лицо. Антон пнул Назара в голень. Они сцепились, упали и дрались, пока не обессилили. Так и нашли их Олег с Дилярой ревущими и бьющимися о землю у колодца.

…

— Пожалуйста, — кричит экскурсовод, — кто хочет осмотреть виноград, у вас пять минут.

Выхожу из автобуса, разминаюсь. «На кой я вообще поехал на эту экскурсию?» Народ толпится у забора, с которого свисают побеги виноградного куста и огромные грозди. От нечего делать подхожу полюбопытствовать. Ягоды, и правда, гигантские. «Странно: солнце справа, а слева из-под листьев вроде как лучи пробиваются». Женщины галдят, судачат. Мужики кряхтят, стесняются показать, что им тоже интересно. «Нет, ну странно это: откуда там свет?» Подхожу, осторожно приподнимаю широкий гладкий лист. Одна ягода светится изнутри. Как тусклая зелёная лампочка. Протягиваю к ней руку и касаюсь пальцем. Вздрагиваю от голоса у самого уха:

— Сорвите и спрячьте!

— И будет мне счастье? — улыбаюсь широкоплечему невысокому мужчине со смуглым лицом, одетому в оранжевую гавайскую рубашку с пальмами и бермуды песочного цвета.

— И вы сможете помочь мне в одном деле, — он испытующе смотрит на меня. — В хорошем деле, не сомневайтесь.

— Это в каком таком хорошем? — уточняю со скептической усмешкой.

— Но если сорвёте, обратного пути не будет.

Срываю виноградину и с размаху зашвыриваю её подальше вниз по склону.

— Желаю успеха в хорошем деле. — Очень меня раздражает, когда не отвечают на вопрос.

Возвращаюсь в автобус. Все уже на местах. Едем дальше к вершине — там смотровая площадка.

…

Диляра в городе работала администратором гостиницы. Красивая была — не обожги глаза! Волосы чёрные, глаза чёрные. На работе ходила в форме: узкая красная юбка, белая блузка, чёрные лодочки. Стройная — что твоя статуэтка! Туристы и командировочные до испарины на лбу выдумывали вопросы, только чтоб от неё подольше не отходить.

Она как поняла, что случилось, сразу с ума сошла. В районной психушке её держали. Сначала Олега пускали к ней, а после совсем изолировали.

…

На вершине экскурсанты рванули оцифровывать красоты. Опять меня застаёт врасплох голос над ухом:

— Когда зайдёте в дом, лучше не бояться. И ни с кем не разговаривайте. Найдите вход… — Это тот же смуглолицый.

— Мужик, да отвали ты! — Ухожу от него в сосновую рощицу — с десяток-другой деревьев.

— Меня Ирфан зовут! — кричит он мне вслед.

Прохожу рощицу насквозь. Вид отсюда не хуже, чем с площадки. Тоже видно море, город, два домика на крохотном плато ниже по склону. Надо возвращаться к остальным. «Опять этот жареный хрен пристанет. Чёрт!»

«Так, в чём дело?» — Уже минут десять иду по этой роще. Вроде только что поднимался к вершине, а теперь тропинка ведёт вниз по склону. С чистого неба полил дождь.

…

Куски бетона падают нам под ноги. Ирфан сосредоточен. Уверенно кромсает камень. Как из песочных часов высыпается песок. Свечу фонарём. Внутри колодца обнажаются корни виноградного куста — будто высоковольтные провода. Между ними показывается детская ручка. Никаких следов разложения. Только кожа пожелтела. Вот открылись голова и плечи.

— Ирфан! У неё глаза открыты! — ком застревает в горле.

— Давай… виноградину, — сипло выдавливает Ирфан.

— Я же выбросил её, — ко мне приходит осознание невосполнимой потери.

— В кармане, — блеет Ирфан, не сводя глаз с мёртвого ребёнка.

— Что? Да? — Шарю по карманам. Вот она, и правда. «Откуда? А это важно?»

В ягоде горят очертания детского лица. Губы подрагивают в грустной улыбке. Протягиваю виноградину Ирфану.

— Клади ей в рот, — голос Ирфана выдаёт тревожное ожидание.

— Я? — Вдруг ощущаю слабость в коленях.

Ирфан кивает и подталкивает меня к трупу. Подхожу. Сразу не решаюсь, но протягиваю руку и проталкиваю ягоду между губ ребёнка.

Удар током. Вспышка.

…

Олег номера всех экстренных служб в мобильник записал. Для директора школы это важно. Но не пригодилось ни разу, слава Богу. Теперь же он всех вызвал: спасателей, милицию, скорую. Но что там потом было, плохо запомнил. Морг. Похороны. Психиатрическая больница. А как из колодца виноград вырос, Олег уволился и уехал. В никуда. Подальше чтоб.

…

Темнота. Открываю глаза: «Мама… Батя… Тесть с тёщей… Полиция… Скорая…»

— Эх, Олег Антонович… — укоризненно смотрит на меня участковый и отдаёт матери мой паспорт. — Опять вы за своё! — И матери: — Бетоном, может, залить эту штольню?

Мать отмахивается и уходит.

— Простите… — говорю. — А Ирфан?

Мне не отвечают. Отец объясняет участковому:

— Когда внучку… доставали, спасателя в штольне завалило. Ирфан Акчурин его звали.