Главный калибр

После этого случая Дуся попросила бойцов научить ее обращаться с оружием. Училась стрелять из карабина, пистолета и даже из пулемета. К тому времени она пересела из машины, которая сопровождала кавалеристов, на верховую лошадь: у себя в колхозе Дуся часто ездила верхом.

Конникам приходилось отступать. С боями, но отступать. Тяжко пришлось на переправе через Днепр, у Запорожья. Средств для переправы почти не было, а гитлеровцы наседали. Конники мастерили для раненых плотики из всякого подручного материала, даже на плетнях пробовали переправлять. Потом стали переправляться сами.

Бойцы, с которыми была Дуся, решили связать несколько лошадей в одну цепочку, чтобы не растерять при переправе. Это оказалось ошибкой. Одна из лошадей утонула и увлекла за собой остальных. С ними ушли на дно и вьюки с пулеметами. Как Дуся достигла другого берега, она не знает. Помнит лишь свист вражеской мины, удар в бок, режущую боль.

Очнулась в полевом госпитале. Лечили уже на Кубани. Поправилась и осталась служить в госпитале. Работала и училась делать антисептические перевязки, вводить раненым противостолбнячную сыворотку и делать многое другое, что поручают лишь опытным медицинским сестрам. И снова почти ежедневно налеты вражеской авиации, беспощадные бомбежки, пожары и кровь, кровь советских людей.

Во время одного из боев какой-то старшина сунул ей трехлинейку:

— А ну, помогай! Приказали зажечь вон тот амбар с боеприпасами, чтоб не достался фашистам. А они уже там. Будем бить отсюда зажигательными.

Стреляли и подожгли. А гитлеровцы уже рядом. Метнулась от них в кукурузу, плакала там от усталости и страха, плакала, пока не заснула. И, как чудо — поблизости опустился наш самолет, подобрал раненых, забрал и ее.

Попала Евдокия Завалий к морякам, в морскую пехоту. Много в то время было в станицах Кубани моряков–черноморцев, из которых формировались самые лихие штурмовые отряды. Когда она была в этом отряде, на железнодорожную станцию налетело более двадцати вражеских бомбардировщиков, станцию засыпали бомбами.

На железнодорожных путях — вагоны с эвакуированными детьми. Дети бегут в укрытия, фашисты расстреливают их из пулеметов. На вербе убитая женщина. Забросило ее туда взрывом. Поодаль лежит старшина с перебитой напрочь ногой. Наложила ему жгут, остаток ноги оторвала. Немного погодя осколками бомбы свалило командира. Рядом что-то горело. Раненый был без сознания. На себе не унесешь — больно тяжел. Перекатила его на плащ–палатку, перетащила в безопасное место, перевязала, уложила на сено.

Через несколько дней в часть приехало военное начальство. Построились. И вдруг—-вызывают Завалий.

«Что такое? — насторожилась Дуся. — Неужели перевязку неправильно сделала?»

— За спасение командира… наградить орденом Красной Звезды.

Долго потом ходила сама не своя. Гладила осторожно орден пальцами. Казалось, даже выше ростом стала. А была маленькая, тоненькая. Но после всего, что видела, решила сама уничтожать тех, кто убивал детей, жег и разрушал города и села.

Дуся сменила санитарную сумку на автомат и гранаты. Участвовала в освобождении станиц Крымской, Абинской, Ахтанизовской, селения Табак–совхоз.

Как-то привезли на передовую рисовую кашу, вино.

— Нет, закусывать будем потом, как погоним фрицев, — сказал старший лейтенант. — Что-то они впереди накапливаться стали.

Только скомандовал: «В атаку», как пуля угодила ему прямо в голову.

Почувствовала Евдокия — заминка получается. Вскочила, да как крикнет, — а голос молрдой, звонкий: «Рота, за мной!». Рванули моряки вперед так, что и связь потеряли. А поколотили фашистов здорово.

И тут снова ранило Завалий — то ли снарядом, толи миной, но получила и осколков порядочно, и контузию: потеряла слух. Долго продержали в госпиталях, возили и в Москву, но все же поставили на ноги. Вернулась к морякам и еще злее воевать стала. За отвагу, за воинское мастерство назначили ее — девушку! — командиром взвода автоматчиков, — небывалое для моряков дело!

С моряками совершила Дуся еще никем не воспетый и как следует не описанный освободительный поход морских пехотинцев вдоль черноморских берегов до самого Дуная и по Дунаю — до Вены. Поход, в котором каждый шаг давался с боем и был полит своей и вражеской кровью.

Вместе со своим взводом Евдокия Завалий участвовала в штурме Севастополя и одного из самых важных узлов сопротивления врага — Сапун–горы.

О подвигах девушки–командира в этом бою без слов говорит полученный ею орден Отечественной войны I степени.

А потом была переправа через Днестровский лиман под Аккерманом. Подойти вплотную к занятому врагом берегу боты не смогли. Высадились и пошли в атаку по пояс в воде. В схватке уже на берегу Завалий ранили штыком в ногу, а осколки гранаты впились в бок.

После выздоровления догнала свою часть уже за рубежом нашей страны. Освобождали от оккупантов румынские города, болгарские, венгерские. Прошли Констанцу, Варну, высаживались в Бургасе. С Краснознаменной Дунайской флотилией поднялись по великой реке до Будапешта. В Будапеште и довелось пройти подземельем к вражескому штабу.