Главный хирург Н. Н. Бурденко

Широки и разносторонни были научные интересы профессора-хирурга Юрьевского университета Николая Бурденко: он исследует последствия операции гастроэнтеростомии (соустья между желудком и тонкой кишкой), проводит на собаках эксперименты по созданию искусственного пищевода, занимается лечением «волчьей пасти», изучает проблемы кишечной пластики.

Постоянно помнил Николай Нилович и о военно-полевой хирургии. Анализируя результаты помощи раненым на поле боя, он предложил упрощенную повязку для лечения переломов голени. Снова и снова обращаясь к трудам Пирогова, он находил в них ответы па многие волновавшие его вопросы.

В годы перед первой мировой войной Бурденко занимался научными исследованиями и в области военно-медицинской службы. Направляясь снова на фронт, он считал, что из печальных итогов русско-японской войны сделаны надлежащие выводы, что теперь-то уж помощь раненым будет организована на иных, разработанных им принципах. Как он ошибался!..

…Полевой госпиталь разместился в здании бывшей женской гимназии. Под операционную заняли актовый зал. Санитары то и дело вносили и выносили на носилках раненых. Короткие команды хирургов: «Скальпель! Зажимы! Тампоны!» — прерывали стоны и крики. Несколько врачей оперировали одновременно.

Тяжелораненых санитары относили к столу, где оперировал профессор Бурденко.

Уже почти сутки, не отдыхая, стоял Николай Нилович у операционного стола, а раненые все поступали и поступали. На фронте (он был в нескольких десятках километров отсюда) продолжалась «битва за Вислу», шли тяжелые кровопролитные бои, русская армия несла большие потери.

Бурденко быстро осматривал рану, мгновенно намечал план операции и тотчас принимался за работу. Он оперировал молча, сосредоточенно, не видел и не слышал ничего вокруг себя: операция поглощала все его внимание.

Но в душе хирурга вновь нарастало знакомое и ставшее в последнее время уже постоянным чувство гневного возмущения. Он видел, что многим раненым на фронте не оказали никакой помощи, и поэтому хирург порой был бессилен. Многих доставляли в госпиталь слишком поздно; состояние других ухудшалось вследствие мучительной перевозки на простых телегах. Мало у кого повязки были из бинта или марли — чаще всего на это шли разорванные нижние рубашки, потные, несвежие. Поэтому гнойных ран было очень много.

…Бурденко, осмотрев раны молодого солдата, которого только что положили на операционный стол, начал оперировать.

— Господин профессор, вас просят, — обратился к нему подошедший дежурный врач.

— Занят! — коротко бросил в ответ Бурденко.

— Но, господин профессор, прибыл генерал-адъютант, его высочество принц Ольденбургский…

— А хоть сам господь бог! — Бурденко резко обернулся к дежурному врачу. — Зовите его сюда, пусть его высочество полюбуется, в каких условиях мы работаем.

— Принца сюда, в операционную? — с ужасом переспросил дежурный врач.

— Да.

Врач в замешательстве удалился. По-видимому, он не решился пригласить принца в зал, где остро пахло гноем, где у залитых кровью операционных столов работали врачи с красными от бессонницы глазами, где то и дело раздавались громкие стоны раненых.

Принц Ольденбургский был в царской армии верховным начальником санитарной и эвакуационной части. Этот сановный вельможа, как ядовито заметил однажды Бурденко, «разбирался в медицине чуть похуже, чем некоторое животное в апельсинах». Его визиты в госпитали не приносили никакой пользы и только отрывали врачей от дела.

«Приехал, наверное, с «виолончелистом», — продолжая оперировать, подумал Николай Нилович.

«Виолончелистом» называли начальника санитарной службы армии, отставного генерала. Неплохой музыкант, он абсолютно ничего не смыслил в военно-медицинском деле.

Через несколько минут к Бурденко подошел другой врач.

— Его высочество просит вас пожаловать к нему, — сказал он Николаю Ниловичу.

— Передайте принцу: пожалую, только когда закончу операцию. И не мешайте мне больше! — вдруг закричал он на врача.

Бормоча извинения, тот быстро отошел.

Завершив операцию и наложив повязку, Бурденко как был — в забрызганном кровью халате, резиновых перчатках и белой шапочке — вышел к начальству.

— Простите, ваше высочество, я был занят на операции, — сказал он.

Принц Ольденбургский при появлении Бурденко только кисло улыбнулся.

— О, это пустяки. Мы с генералом ждали совсем недолго. А как идет работа? — обратился он к Николаю Ниловичу.

— Работаем очень напряженно, — ответил Бурденко, — вот уже почти сутки идет непрерывный поток раненых. Может быть, вы пройдете по госпиталю, посмотрите операционную?

Принц поспешно отказался. Оказывается, верховный начальник санитарной части не выносил вида человеческой крови…

Гнев и возмущение, переполнявшие душу Бурденко, наконец-то вырвались наружу.

— Ваше высочество! Военно-санитарное управление работает безобразно, из-за этого гибнут тысячи раненых…