Главный подозреваемый

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Вполне. Что будем делать дальше?

– Наверное, закажем выпивку.

Прошло минут пять. В автомате заиграл «Одинокий парень». Эндрю Голд. Сентиментальная жвачка времен семидесятых. Хор тянул: «О, о, о… такой одинокий парень… О, о, о… такой одинокий парень…» Когда они повторили это в восьмой раз, Майрон уже знал текст наизусть и мог подпевать солистам.

«Человек с суперпамятью. Может, мне устроить рекламное шоу?»

Мужчины за столиками поглядывали на Трилл, кто исподтишка, кто открыто. Под их взглядами ее улыбка стала прямо-таки сладострастной.

– Вижу, ты вошла во вкус, – буркнул Майрон.

– Это игра, Майрон. Мы все в этой жизни актеры.

– Но тебе нравится их внимание.

– И что?

– Только то, что я сказал.

– Я нахожу это забавным. – Она пожала плечами.

– Что именно?

– То, что большая грудь делает с мужчинами. Они прямо с ума сходят.

– А ты только сейчас поняла, что мужчины помешаны на женском бюсте? Прости, Нэнси, но это уже давно научный факт.

– Факт довольно странный, если задуматься.

– Я стараюсь не задумываться.

– Мужики сдвинуты на сиськах, это ясно, – протянула она. – Но мне не нравится, что на них сдвинуты и женщины.

– То есть?

Трилл облокотилась на стол.

– Подумай сам. Всем известно, что самооценка женщин зависит от их внешности, так? Это не новость.

– Верно.

– Я это знаю, ты это знаешь, все это знают. Но в отличие от моих подруг-феминисток я виню в этом не мужчин.

– Вот как?

– «Мадемуазель», «Вог», «Базар», «Гламур» – все эти издания делаются женщинами и исключительно для женщин. И в то же время они говорят, что мужчины по-другому должны относиться к женщинам. Но как можно требовать от мужчин иначе смотреть на женщин, если сами женщины этого не хотят?

– Свежая идея, – хмыкнул Майрон.

– Сиськи кружат людям голову. Про мужчин… с ними все ясно. У них просто отключается мозг. Можно подумать, что соски – это две чайные ложечки, которые влезают им в мозг и выскребают оттуда любую мало-мальски разумную мысль.

Майрон уставился на потолок, пытаясь представить эту картину.

– А для женщин… у них все начинается гораздо раньше. Девочки созревают быстро. И вот уже мальчики постарше заглядываются на твою подругу. Как ты на это реагируешь? Очень просто: винишь во всем ее. Начинаешь ревновать, чувствуешь себя никому не нужной. Злишься на подругу, которая вовсе не виновата в том, как ее фигура действует на мальчишек. Следишь за моей мыслью?

– Ага.

– Или вот сейчас. Оглядись. Заметил, как смотрят на меня другие посетительницы? Что у них в глазах? Чистейшая ненависть. Собери вместе несколько баб, и они тут же начнут изучать друг друга и многозначительно вздыхать. Скажем, деловые женщины: обычно они стараются одеваться поскромнее, но не из-за похотливых мужчин, а из-за других женщин. Стоит им увидеть свою коллегу с большой грудью и рангом повыше, первая мысль – ага, понятно, это из-за сисек. И точка. Справедливо или нет, не важно. Не знаю, в чем причина: детская ревность, личные комплексы или дурацкая привычка путать наличие бюста с отсутствием мозгов, – но меня это бесит.

– Если честно, я об этом никогда не думал, – признался Майрон.

– А еще меня бесит, как я отношусь к этому сама.

– В смысле – как относишься к чужому бюсту или к своему?

– К своему.

– Почему?

– Потому что женщины с большой грудью к этому быстро привыкают. Считают само собой разумеющимся. И используют в своих целях.

– И что?

– Как это что?

– Так поступают все привлекательные люди, – пожал плечами Майрон. – Дело не в груди. Если женщина красива, она об этом знает и использует. Что такого? И мужчины делают то же самое, когда могут. Не поверишь, но я сам иногда пускал в ход свой упругий зад, чтобы пролезть, куда мне было нужно.

– Ты меня шокируешь.

– Да ладно тебе. И потом, все равно это не срабатывало.

– Хвалю за скромность. Хочешь сказать, что не видишь в этом ничего плохого?

– В чем?

– В том, чтобы использовать свои физические преимущества.

– Я не говорил, плохо это или хорошо. Просто заметил, что то, о чем ты говоришь, относится не только к области молочных желез.

– К области молочных желез? – Она поморщилась.

Майрон пожал плечами, но тут, к счастью, подошла официантка. Майрон изо всех сил старался смотреть куда угодно, только не на ее грудь, хотя это было так же трудно, как не расчесывать зудящий прыщ. У официантки за ухом торчал карандаш. Ее перекрашенные волосы пытались изобразить «соломенную блондинку», хотя больше тянули на сахарную вату.

– Что берем? – спросила она. Никаких тебе «здравствуйте» и «чем могу служить».

– «Роб Рой», – ответила Трилл.

Карандаш выскочил из заушной кобуры, метнулся вниз и взлетел обратно. Уайет Эрп[32], да и только.

– Вам? – обратилась она к Майрону.

Он сомневался, что у них найдется «Йо-хо».

– Диетическую минералку.

Официантка посмотрела на него так, словно он заказал больничную «утку».

– Возможно, пиво, – добавил Майрон.

Она снова вытащила карандаш.

– «Бад», «Майклоб» или какую-нибудь бурду для педиков?

– Бурда для педиков – то, что надо, – кивнул Майрон. – И еще хорошо бы такой маленький зонтик для коктейлей.