Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Жителям Равалпинди повезло меньше. Первый сильный взрыв разрушил трущобы, построенные за пределами лагеря Оджри, при этом погибло несколько десятков человек. Взрывы продолжались всю первую половину дня. Облака черного дыма поднимались над лагерем Оджри, и их сносило ветром в сторону Равалпинди. Многие погибли от взрывов боеприпасов и под развалинами построек. К концу дня потери составили до 100 человек убитыми и около тысячи ранеными.

ПГУ, Ясенево. 10 апреля 1988 года

Леонид Шебаршин считал, что взрыв в лагере Оджри является еще одним хорошим примером способностей службы разведки и безопасности Наджибуллы. Он не сомневался, что за этой операцией стоял ХАД[65]. Он также был убежден, что ХАД провел эту операцию самостоятельно, без помощи спецподразделений КГБ в Афганистане. Шебаршин высоко оценил способности афганских спецслужб, особенно по части «грязных трюков», а именно к этой категории он отнес уничтожение пакистанских и американских складов в лагере Оджри. Он не был так наивен, чтобы рассчитывать на то, что афганские коллеги будут делиться с ним всеми своими планами, и не был разочарован, что массированный взрыв в Оджри нельзя будет поставить в заслугу КГБ.

Это была хорошая операция, подытожил Шебаршин, и она не могла произойти в более удобное время, всего за несколько дней до подписания Женевских соглашений.

Лагерь Оджри. 12 апреля 1988 года

Меня встретили в аэропорту и отвезли прямо в лагерь Оджри, где меня сопровождал бригадный генерал Джануджа, который с недавнего времени отвечал за организацию военной помощи Афганистану. Мы осторожно обходили все еще дымящиеся развалины строений, и я спросил его, как это могло случиться.

— Мы еще разбираемся, — ответил Джануджа, — но похоже, что кто-то из грузчиков уронил ящик с новыми египетскими ракетами, может быть, начиненными белым фосфором. В складе произошел взрыв и возник пожар, который вышел из-под контроля, пока рабочие выносили раненых в безопасное место. За несколько минут все взлетело на воздух.

— Опять египетские ракеты? — переспросил я, покачав головой.

— Опять египетское производство, — со злостью ответил бригадир Джануджа.

С египетскими боеприпасами уже были проблемы. В начале войны египтяне собрали весь мусор со своих складов и вместе со старыми непригодными боеприпасами отправили в Пакистан для афганского Сопротивления. Примерно год назад на складах в Оджри уже был пожар, вызванный египетскими фосфорными минами. Тогда только быстрые действия персонала позволили избежать такой же катастрофы. Потом, одаако, качество египетских боеприпасов улучшилось, и число жалоб уменьшилось. Слушая пояснения бригадира Джануджи, я подумал, что это может быть только одной из версий случившегося, вероятно, самой простой.

— Можно ли было что-то сделать? — спросил я.

— Может быть. Если бы они попытались тушить пожар, а не спасать раненых, то все могло бы получиться по-другому. Но, скорее всего, вряд ли. Пожар очень быстро вышел из-под контроля, — ответил Джануджа. — Тут оставалось только спасаться, но это не всем удалось.

Из Оджри я отправился в посольство, где посол Рафаель вместе с моим заместителем Филиппом Джоунсом координировал действия с нашей стороны. Среди американцев потерь не было, но несколько произошедших поблизости от мест проживания американцев взрывов всех взволновали, и некоторые служащие посольства потребовали немедленной отправки домой.

Арни Рафаель с момента первого взрыва, который он услышал в Равалпинди, проявлял хладнокровие. В какой-то момент, когда вокруг посольства еще разлетались ракеты, он спокойно спросил Филиппа Джоунса, стоило ли размещать склад боеприпасов так близко от Исламабада и Равалпинди. Фил откровенно ответил, что это было не очень здорово, но так хотели пакистанцы.

Он больше никогда не возвращался к вопросу о том, кто может быть виноват в происшествии. Вместо этого он послал телеграмму в министерство обороны с просьбой направить в Пакистан специалистов по обезвреживанию боеприпасов. Группы минеров прибыли довольно быстро, и в течение нескольких последующих недель ежедневно были слышны взрывы от уничтожаемых боеприпасов.

Нашему послу удалось держать под контролем попытки искать виновных среди американцев, но в пакистанских правительственных кругах процесс шел полным ходом. Лагерь Оджри еще дымился, когда были брошены первые обвинения. Премьер-министр Джунеджо выступил с нападками на МРУ и вооруженные силы. Армия выдвинула встречные обвинения в адрес генерала Ахтара, который уже год назад оставил пост директора МРУ и, в свою очередь, обвинил генерала Гуля в накоплении в Оджри неоправданно большого количества боеприпасов. Схватка между правительством Джунеджо и ставленниками Зии в армии разгорелась так же быстро, как взрыв в Оджри.

А потом поползли слухи.