Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Возрастало давление извне. С окончанием холодной войны увеличилась придирчивость, с которой общественность и Конгресс стали относиться к операциям ЦРУ. Они стали менее терпимо относиться к дорогостоящим и опасным операциям. В Лэнгли стало вполне реально ощущаться действие новых политических факторов, и в результате возобладали настроения осторожности и стремление избежать риска. ЦРУ отчаянно старалось выглядеть «правильно», быть похожим на всю остальную Америку. Многие лучшие руководители ЦРУ и «полевые» работники, участвовавшие в холодной войне, решили, что ЦРУ потеряло ориентиры, легло в дрейф, и стали уходить. ЦРУ в конце 90-х годов очень напоминало американскую армию 30-х годов, когда военная служба в мирное время превратилась в бюрократические интриги и блуждание в потемках без определенной цели.

День 11 сентября 2001 года изменил все. Когда террористы нанесли свой удар, ЦРУ действительно выглядело, как и вся остальная Америка. Офицеры с опытом военной службы составляли незначительную часть сотрудников Оперативного управления, а авантюристы из числа «восповцев»[80] практически исчезли. Работники ЦРУ и члены их семей не рвались в такие места, где нужно кипятить питьевую воду и проверять, не заложена ли под твой автомобиль бомба, не говоря уже о том, чтобы не спускать глаз с зеркала заднего вида, но не для выявления наружного наблюдения, а для слежки за парнем на мотоцикле, который может попытаться убить тебя. На смену смелости и романтизму старой гвардии пришло стремление избежать риска. Когда обстановка накалилась, у Оперативного управления не оказалось скамейки запасных.

Но так или иначе ЦРУ вынуждено было включиться в игру. Не прошло и месяца после крушения башен-близнецов, как ЦРУ вместе с военными уже было в Афганистане. На этот раз в задачу ЦРУ входила поимка или ликвидация Усамы бен Ладена и его сподвижников, а также нейтрализация и наказание тех, кто их защищал.

Чтобы выполнить эту задачу, ЦРУ пришлось пойти на осуществление давно назревших перемен. Были привлечены новые кадры из числа военных, которые после дополнительной подготовки в области агентурной разведки и иностранных языков в срочном порядке были направлены «в поле». Управление взяло хороший старт, но ему все равно было еще далеко до достижения поставленных в Афганистане целей. Афганистан, это кладбище империй, не прощает ошибок, и именно здесь обновленному ЦРУ предстояло держать свой самый трудный экзамен.

Для тех, кто был знаком с военной историей страны, лежащей между Индом и Амударьей, американское вторжение в Афганистан, получившее кодовое название операция «Эндьюринг фридом» («Прочная свобода»), выглядело классическим примером того, как надо организовывать восстание местных сил. Работники ЦРУ вместе с представителями войск спецназа США и их союзников быстро расположились в Афганистане, где восстановили старые связи и установили контакт с «Северным альянсом», этим антиталибским формированием, который был предусмотрительно создан покойным Ахмад Шахом Масудом. При поддержке массированного применения авиации они стремительно двинулись к Кабулу. Менее чем через пять недель силы талибов были разгромлены и столица Афганистана освобождена. В этой первой блицкампании погибло больше журналистов, чем военных. Первые потери американцы понесли только в ноябре. Погиб работник ЦРУ Майкл Спэнн, убитый во время бунта в тюремной крепости Кала-и-Джанги[81].

Операция «Прочная свобода» выглядела легкой, может быть, даже слишком легкой, как британский марш в Кабул в 1839 году или советское рождественское вторжение 1979 года. Все эти три операции были похожи тем, что вторжение проходило почти безболезненно. Потом история несколько раз повторялась. Англичане потерпели горькое поражение, и в январе 1842 года, спустя три года после легкого вторжения, были вынуждены уйти. Они вышли из Кабула колонной численностью 16 тысяч 500 человек в направлении своего гарнизона в Джелалабаде, находившегося на расстоянии 110 миль от Кабула. Только одному английскому офицеру удалось дойти до цели. Почти полтора века спустя такая же судьба постигла Советы. После безупречно выполненной операции вторжения Советская армия увязла и спустя десятилетие прихрамывая отступила за Амударью, потеряв убитыми около 15 тысяч человек. Афганская авантюра стоила Советам их империи.

Теперь, когда идет второй год американской кампании в Афганистане, уже меньше говорят о легкости. Отчеты об операции «Прочная свобода» и отрезвляющий анализ Леонида Шебаршина о советских операциях в Панджшере имеют пугающее сходство: шустрые военные докладчики дают оптимистические, но не убедительные отчеты о побежденном противнике, большом числе потерь противника, но опять без трупов.

— Как 1300 бандитов могут унести 1700 убитых с их оружием? — наивно спросил Шебаршин докладывавшего обстановку офицера 40-й армии в 1984 году. Такие же вопросы задавали журналисты о боях у Тора-Бора и Шах-и-Кот[82]. И еще: почему те, кого мы освободили, регулярно обстреливают наши войска?