Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Сперва казалось, что арест Эймса позволит охотникам за шпионами завершить расследование потерь 1985 года. Но эта надежда жила недолго. Буквально через несколько недель Пол Редмонд и другие контрразведчики уже знали, что на свободе остается по крайней мере еще один «крот». Эймс просто не мог знать обо всех делах и операциях, проваленных за истекшие годы, в частности о расследовании Феликса Блоча и о нескольких исключительно секретных технических проектах. Вскоре Редмонд создал новую группу для поиска ещеодного шпиона.

Со временем Редмонд начал подозревать, что новый «крот» может быть работником ФБР, но эта версия отвергалась представителями Бюро, которые упрямо игнорировали тревожные сигналы. Стремясь воспользоваться слабостью ЦРУ, которое подвергалось ожесточенной критике за то, что Эймс мог так долго и беспрепятственно заниматься шпионажем, ФБР потребовало и получило от Конгресса дополнительные полномочия и закрепление своей приоритетной роли в контрразведывательных расследованиях. После разоблачения Эймса в ЦРУ был направлен высокопоставленный представитель ФБР, который взял под свой контроль работу группы охотников за шпионами в Контрразведывательном центре. Следователи ФБР соглашались с Редмондом, что был еще один шпион, но они упрямо искали его в ЦРУ. И теперь они контролировали положение.

Редмонд был весьма недоволен вторжением ФБР на его территорию, и он многозначительно предупреждал своих коллег, что «тот, кто живет в стеклянном доме, не должен бросаться камнями». Не обращая на это внимания, представители ФБР проводили свою собственную политику в вопросах контрразведки. Заняв главенствующее положение и консолидируя свои позиции, ФБР никак не было заинтересовано в том, чтобы начинать расследования в отношении работников Бюро.

И таким путем Роберт Хансен получил возможность оставаться неразоблаченным еще семь лет вплоть до его ареста в феврале 2001 года. Арест Хансена был для ФБР полной неожиданностью и такой же травмой, какой был для ЦРУ арест Эймса. Хансен, как и Эймс, был выявлен с помощью русского агента, но это уже был другой агент.

Дело Хансена позволило ответить на многие вопросы, остававшиеся нерешенными после ареста Олдрича Эймса. Именно Хансен сообщил КГБ о разработке Феликса Блоча, и он же раскрыл существование тоннеля, прорытого под советским посольством в Вашингтоне. Хансен также засветил десятки других технических операций ФБР, но, к большому разочарованию следователей, даже Хансен не мог ответить за все.

Чем глубже копали следователи, тем больше они убеждались, что Хансен, Эймс и Эдвард Ли Ховард — шпионы, которых считали виноватыми в провалах 1985 года, не могли ответить за все. Постепенно становилось ясно, что был четвертый человек, пока еще не выявленный, кто стоял по крайней мере за некоторыми из этих провалов.

Для начала было дело Сергея Бохана, полковника ГРУ из Афин, бежавшего в США в мае 1985 года после получения подозрительного приказа о возвращении домой. Бохан получил этот приказ за целый месяц до того, как Эймс раскрыл его, и за пять месяцев до того, как Хансен предложил КГБ свои услуги. Эдвард Ли Ховард готовился к работе в Москве, когда в 1983 году был уволен, и он знал только те дела, которые велись в Москве. Работа с Боханом велась Афинами в условиях строжайшей конспирации, и Ховард был исключен как источник возможной утечки.

И Бохан был не единственной аномалией. Был еще Леонид Полещук, работник резидентуры КГБ в Лагосе, арестованный в Москве в момент обработки тайника в августе. После ареста Полещука КГБ распустил слух, что Полещук был арестован в результате бдительности, проявленной Вторым и Седьмым управлениями КГБ. Однако внимательный анализ дела показывает, что КГБ получил сигнал на Полещука еще весной 1985 года, вскоре после его прибытия в Лагос. КГБ знэд, что Полещук собирался купить кооперативную квартиру в Москве неподалеку от места проживания его родителей, и, чтобы заманить его в Москву, провел, по всей видимости, комбинацию, в результате которой подходящая квартира была выставлена на продажу. Отец Полещука сообщил в Лагос об этой счастливой возможности в начале апреля, задолго до 13 июня, когда его выдал Эймс.

Олег Гордиевский — еще одно неразрешенное дело. Он был отозван в Москву в мае 1985 года, задолго до того, как Хансен установил контакт с КГБ, и до фатальной встречи Эймса в ресторане «Чэдвик». Тот факт, что КГБ допросил, но сразу не арестовал Гордиевского, указывает, что у него не было достаточных доказательств, как это имело место в отношении других засвеченных агентов. Ответственность за провал Гордиевского возложили на Эймса, и нет сомнения в том, что он раскрыл его русским. Но он сделал это только 13 июня, когда Гордиевский был уже в Москве и подвергался жестким допросам. С момента своего ареста Эймс упрямо твердил следователям, что Гордиевского он выдал 13 июня на встрече в «Чэдвике», когда передал КГБ свой длинный список советских агентов ЦРУ. Оба ведомства (ЦРУ и ФБР) уверены, что он говорит правду. Ни Хансен, ни Ховард не могли знать о Гордиевском.