Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Позже в своем кабинете я прочел справку с первыми результатами проверки Юрченко по учетам. Она содержала обычные биографические и стандартные оперативные данные ФБР, но один момент привлек мое внимание. Юрченко был тем самым незадачливым офицером безопасности советского посольства, который в 1976 году передал полиции пакет, переброшенный через забор посольского жилого комплекса бывшим работником ЦРУ Эдвином С. Муром, некоторое время безуспешно пытавшимся установить контакт с КГБ, опуская записки в почтовый ящик резидента КГБ Дмитрия Якушкина. Когда КГБ, ошибочно опасаясь провокации, не пошел на установление с ним контакта, он предпринял отчаянный шаг и бросил пакет через забор. В справке сообщалось, что Виталий Юрченко подумал, что в пакете может быть бомба, и вызвал полицию. Мур получил 15 лет тюрьмы, а Юрченко — сомнительные лавры первого раздолбая года среди работников Лубянки.

Интересная личность, думал я, ожидая на следующее утро встречи с нашей новой добычей.

8

Авиабаза «Эндрюс» Мэриленд 2 августа 1985 года, 7:00

Чак Меданич осмотрел собравшихся в зале для особо важных цом, мог вполне сойти за игрока футбольной команды или работника охраны. Однако на самом деле он был главным психологом специального центра ЦРУ по обустройству перебежчиков. В его задачу входило обеспечивать использование перебежчиков разведсообществом и в то же время следить за их душевным состоянием. Накануне он далеко за полночь задержался на конспиративной квартире ЦРУ в Октоне, штат Виргиния, где наблюдал за подготовкой квартиры к первоначальному опросу Юрченко. Гербер специально пригласил Меданича к себе и попросил его проследить за всем. Гербер также поручил руководителю контрразведывательного направления советского отдела Олдричу Эймсу помочь Меданичу подготовить все к опросу. Сам Эймс будет одним из тех, кто проведет первоначальный опрос Юрченко.

Меданич и Эймс позаботились, чтобы на конспиративной квартире было все, что может потребоваться перебежчику: соки, кока-кола, молоко, питьевая вода в бутылках, кофе, чай, хлеб, яйца, бекон, ветчина, овощи, несколько упаковок пива, бутылка водки и бутылка виски. Они почти до утра приводили конспиративную квартиру в порядок и договорились, что на следующий день в шесть часов утра встретятся в штаб-квартире в Лэнгли и вместе отправятся на авиабазу «Эндрюс». Там им предстояло встретить самолет С-141, на котором Юрченко и сопровождавшие его лица должны были прибыть из Рима через Франкфурт. Однако в назначенное время Эймс не появился, и нетерпеливый Меданич позвонил в советский отдел, чтобы узнать, где находится Эймс. Секретарь ответила, что тот на связь не выходил, и Меданич поехал на авиабазу без него.

Ожидая прибытия самолета в спартанского вида зале, он даже засомневался, появится ли вообще Эймс, которому был поручен опрос Юрченко.

Когда приземлившийся самолет подрулил к стоянке, на борт поднялись чиновники таможни и иммиграционной службы для оформления документов Юрченко. Меданич увидел, что Эймс прибыл как раз в тот момент, когда Юрченко сходил по трапу к поджидавшей его толпе работников ФБР, ЦРУ и других правительственных ведомств.

Эймс протиснулся через толпу и обратился к Юрченко с фразой, которая заставила Меданича вытаращить глаза: «Полковник Юрченко, приветствую вас в Соединенных Штатах от имени президента США».

Меданич взглянул на Эймса. Его представление прозвучало невероятно помпезно, особенно в устах человека, который проспал и чуть не опоздал на встречу. Группа быстро построилась в автоколонну. Во главе колонны на арендованных автомашинах ехала охрана ЦРУ. За ней следовали работники ФБР на служебных машинах и автофургоне. Эймс оставил свой старенький «фольксваген» на авиабазе. Там он в течение трех дней был припаркован в нарушение всех правил около Центра управления полетами.

Если поведение Эймса на авиабазе «Эндрюс» было несколько странным и натянутым, то для этого была серьезная причина. Эймс был встревожен тем, не знает ли Юрченко, что он является советским «кротом». Эймс был одним из самых информированных работников ЦРУ в отношении КГБ. По результатам первоначального опроса перебежчика в Риме и быстрого просмотра досье ЦРУ он пытался определить, мог ли Юрченко по своему положению в КГБ иметь доступ к его делу. Эймс пришел к выводу, что не мог, но полностью не был в этом уверен.