Главный противник. Тайная война за СССР

– У меня сомнений нет. Анализируя целый ряд событий с участием Калугина, с которыми приходилось соприкасаться и мне, растет моя уверенность в том, что обвиняющие в предательстве правы. Если бы позволяли условия конспирации и безопасности (не хватало только подставить агентов, наших разведчиков), я бы задал ему еще не один вопрос.

– Вы знакомы?

– Я с ним знаком. Как-то проводили мероприятие по переброске нелегалов в одну страну. А по существовавшим тогда правилам мы визировали телеграмму об этом у начальника управления внешней контрразведки Калугина. Ничего вроде бы в телеграмме сказано не было. Но по ошибке были упомянуты профессии нелегалов, и какие языки они знают. Этого оказалось достаточно, чтобы их вычислить: американцы в течение шести месяцев вели поиск и нашли. Поймите, утверждения Калугина, что в своих книгах он рассказывает только эпизоды, не называя фамилий и стран, не выдерживают никакой критики. Я вам приведу массу примеров, когда по самым крошечным зацепкам можно, с учетом сегодняшних возможностей, которые существуют в мире, отыскать любого человека. Более того, мы находили лиц, которые годами считались бесследно пропавшими. Надо только внимательно изучать чужие законодательства и особенности перемещения людей по странам и континентам. Сверхтрудностей здесь нет. Требуется лишь обычное розыскное терпение.

– Вы сказали «терпение», и я невольно вспомнил об аресте в США полковника американской армии в отставке Джорджа Трофимофф. О том, что он, русский по происхождению, связан с нашими спецслужбами, журнал «Фокус» сообщил еще в августе 1995. А в тюрьму его посадили летом 2000-го… Чего ждали американцы ровно пять лет?

– Иногда аресты производятся исходя из политической необходимости. В Штатах решили, что момент пришел. Но, припомнив ту публикацию в «Фокусе», вы не обратили внимания на ключевой момент статьи. По сведениям из осведомленных источников, поводом для заведения проверочного дела в отношении Трофимофф, явились публикации Калугина. С этими компетентными немецкими источниками я знаком лично. И вот что интересно: все его откровения прозвучали там, в безопасных условиях. Ответственности ни перед кем нести уже не приходилось. Без всего этого не дали бы Калугину грин-карту и давно бы выдворили из Штатов. А так американцы создали для него специальный фонд, разрушив в США одно российское предприятие. Сделали там Калугина первым лицом.

– Откуда такие подробности, с миром разведки никак не связанные?

– Этот мир сегодня настолько маленький, что почти семь миллиардов, которые его населяют, постоянно трутся плечами и обо всем друг другу рассказывают. Недавно сюда ко мне на Полянку пришли русские люди, которые в США жили, работали: «Юрий Иванович, хотим излить душу». И рассказали, как разрушили их фирму, изменили устав, соотношение капитала. Да собственно говоря, обанкротили их и все передали Калугину. И еще история. К моему старшему сыну, в прошлом сотруднику Управления, где работал Калугин, пришли в Бангкоке коллеги-американцы: «Юра, – говорят, – мы теперь все про Калугина знаем». Этот человек является предателем. Ни у кого в разведке это сомнений не вызывает.

– Юрий Иванович, понимаю, что бережу неприятные воспоминания, но очень хотелось бы спросить вас о Юрченко. Полковник, занимавший важный пост в советской резидентуре в США, то ли перешел к американцам, то ли был ими похищен. А потом несколько непонятным образом сбежал от охраны в магазине, добрался до посольства СССР и с 1985 года тихо проживает в Москве, никому не показываясь. И если с Калугиным все понятно, то здесь история темная. Юрченко тоже был предателем?

– Я с ним работал, встречался в Штатах. Мы здоровались, иногда сидели рядом в столовой. Мое отношение к Юрченко отрицательное. Может, у других оно иное. Но, зная возможности американцев и все прочее, многие его объяснения представляются мне неправдоподобными.

– Но дело его до сих пор осталось как бы подвешенным?

– Подвешенных дел в жизни всегда очень много. Только каждое ждет своего часа.

– Опять вспомним о терпении? Когда в вашем ведомстве о нем возвестят?

– В нашем ведомстве, быть может, подвешены дела на несколько сотен людей. А одно досье, по-моему, на нашего шведского агента, было рассекречено русской разведкой где-то лет через 400.

– Ну а если все же вернутся к Юрченко? Ведь урон, который он нанес или мог бы нанести, грандиозен.

– Естественно. В исключительно сложную ситуацию поставил себя человек своими поступками. Он боится ответить на какие-то прямо поставленные вопросы. Значит, совесть у него не чиста. В разведке случаются сложнейшие ситуации. Например, с полковником Максимовым, который по нашему заданию дал «завербовать» себя канадской разведке. Когда его дело расследовалось, он был совершенно спокоен.

– А с чего ему было волноваться?

– Положение-то очень непростое, такие вещи даются тяжело. После той операции Максимову на определенном этапе жизни пришлось пройти через немалые трудности.