Главный рубильник (сборник)

Молли рано начала ходить. Она подтягивалась на перекладине кроватки, упирала в стороны дрожащие ножки и требовательно махала маленькой ручкой. Тело, лишенной одной из четырех опор, покачивалось, колени подгибались, Молли поворачивалась вокруг себя и съезжала на матрас. И тут же начинала подниматься снова. Она была очень упряма в младенчестве. Сейчас ей восемь. А ее матери был бы тридцать один год. Если бы она не спешила, как всегда с работы домой и, припарковав машину, посмотрела по сторонам, перебегая улицу. Она ничего не сказала перед смертью. Но если бы у нее был шанс сказать несколько слов, безусловно, она вспомнила бы Молли. Наверное, она бы глубоко вздохнула, виновато улыбнулась, извиняясь за собственную смерть, всплакнула и попросила бы об одном: «Береги Молли, Мак».

13

– Я все сделаю.

Он прошептал эту фразу еще раз и вкатился в комнату. Пол был залит кровью. Под столом лежали две женщины, усыпленные газом. Тошнотворный запах стоял в воздухе. На диване корчился его противник. Черный мужчина средних лет пытался затянуть брючным ремнем кровоточащую лодыжку.

– Однако ты хорош, – с тоской прохрипел он, глядя на валяющийся посередине комнаты автомат. – Не думал я, что они пришлют сюда профи.

Мак посмотрел по сторонам. Трое. Где еще двое?

– Это моя мать и жена, – сказал мужчина. – Кажется, они живы. Ты не выполнил указание фирмы. Ты хотел убить меня. Разве тебе не было сказано, что убийства нежелательны?

– Где Анита? – спросил Мак, наступая на автомат и приминая каблуком затворную рамку.

– Ты уже труп, подонок, – прошептал мужчина. – И дочь мою ты не получишь.

– Да. Я уже труп, – согласился Мак, взглянув на часы, и ударил мужчину рукоятью бульдога. У него еще было шесть минут. Но следовало торопиться.

14

– Чтобы вы не думали, что мы зря теряли время, я готов ознакомить вас со списком потенциальных доноров. Кстати, подобрать подходящего донора – серьезная проблема. Скан вашей дочери показал идентичность менее чем к десятку персонажей. В непосредственной близости проживает только Анита Браун. Черная девочка семи лет. Ее дом охраняется, но у вас будет необходимое оборудование для проникновения внутрь. Кстати, с учетом вашего прошлого, нам не придется проводить тренировки. Также должен предупредить, что родители Аниты извещены об электронной выборке медицинских файлов их дочери. Они будут настороже.

– Меня это не беспокоит.

– Хорошо, – Бобби положил на стол бумаги. – Нам осталось только оформить необходимые договоренности. После завершения операции мы еще будем должны реализовать ваше прикрытие. Придется поменять имя, работу, медицинские коды.

– Программа защиты свидетелей? – усмехнулся Мак.

– Скорее наоборот, – серьезно ответил Бобби.

15

– Ты знаешь, что сказал врач? Молли? Он сказал, что жизнь человека как карандашная линия. Она должна начаться от края листа бумаги и дойти до другого края. Она может извиваться, вычерчивать узоры, или быть прямой как стрела, но она должна дойти до другого края листа. И если грифель вдруг ломается, это значит, что человек серьезно заболел. Тогда приходит врач и аккуратно затачивает карандаш. И карандаш продолжает прерванную линию. Правда, он становится короче. Но продолжает двигаться к краю листа. Если только не прорвет тонкую бумагу.

16

Мак вышиб дверь в детскую ногой и едва успел увернуться от седого черного старика. Бейсбольная бита скользнула по плечу, но уже в следующую секунду перешла к Маку и резким ударом лишила старика сознания. Мак шагнул в комнату, оглянулся и, сорвав занавеску, обнаружил черную девочку. Она сидела у стены, чуть дыша, и капли пота падали с ее лба на дрожащую нижнюю губу.

Он присел перед ней и стал прилаживать шлем.

– Меня зовут Анита, – сказала девочка.

Ее голос дрожал, она заикалась, сбивалась, но, тем не менее, произносила вызубренные слова.

– Меня зовут Анита. Мне семь лет. Я очень хочу жить. Я люблю солнце, траву и собак. Я еще ничего не видела и ничего не знаю. Меня зовут Анита.

«Молли тоже ничего не видела и не знает», – подумал Мак.

– Стой, – раздался умоляющий шепот из зала.

Волоча окровавленную ногу, к нему медленно полз отец девочки.

– Стой. Не делай этого. Я знаю, ты послан в наказание. Но у меня не было другого выбора. Жена не могла больше иметь детей. Я отдал им все. Я взял донором бездомного бродягу шестидесяти лет. Он все равно бы умер. Прошло два года, но я ждал твоего прихода. Неужели ты все еще не понял? Нет никакого вируса. Все это делают они. Они убивают наших детей, отнимают у нас все, а потом якобы возвращают им жизни. Послушай…

Мужчина закашлялся кровью, упал на пол, беззвучно открывая рот.

– Какая разница? – спросил Мак, затягивая ремешок шлема.

– Ты торопишься? – спросила вдруг девочка.

– Почему? – удивился Мак. У него было еще четыре минуты.

– Ты смотришь на часы.

– Ну и что?

Она поймала его взгляд.

– Ты можешь не убивать меня?

– Нет. Или ты или моя дочь, – твердо ответил Мак и протянул руку к клавише.

– Подожди, – попросила она. – Спой ей вот эту песенку.