Главный свидетель

Но это все предыстория. Главное же заключалось несколько в ином. После отъезда Гордеева из колонии Предыбайло продержал Репина в помещении ШИЗО где-то с недельку, естественно, без строгого режима, а потом ему показалось, что хватит. Поползновений со стороны, что б грозило осужденному, не было. Во всяком случае, никто не докладывал. Чего же зря помещение занимать, в котором всегда найдется кого подержать – для укрепления общей дисциплины. Ну и вернулся Репин обратно в барак.

Потом его пару раз вызывал к себе полковник – для телефонных переговоров с Москвой, нарушение, конечно, но ведь все ж мы люди! Да и парень не так виноват, если верить адвокату. А Предыбайло почему-то проникся к Юрию Петровичу. Словом, все текло без эксцессов. До недавнего времени.

Теперь другая сторона вопроса… В Шлёпине-то, почитай, половина насельников – бывшие осужденные, многих из которых отлично знал и сам полковник, бывшие его же подопечные, ставшие на правильный путь исправления. И в этом тоже есть определенная гордость начальника ИТУ. Короче, встретил как-то раз, идя на службу, одного из бывших «своих» Борис Серафимович, и, пока топали по скользкой дороге, тот ему и сказал. Вот, мол, Серафимыч, объявился среди местных один пришлый. Тихо сидит, никуда не выходит, даже и не видел его никто. А тут сосед заглянул вечерком, надо, говорит, побазлать за одного кореша. Ну отчего ж с соседом-то не посидеть? Это можно. Ну посидели, взяли там по маленькой под строганинку, тот и предлагает: ты, мол, с Серафимычем вроде как запросто – здороваетесь там, то, другое, намекни ему, что есть у него в бараках один корешок, который очень не нравится кое-кому в Москве. И этот самый «кое-кто» готов заплатить круглую сумму, чтоб на лесоповале нечаянно беда с тем корешком случилась.

Все честно рассказал этот парень, Митяй его зовут вообще-то, полковнику, а потом добавил, что, мол, если уговор не состоится, то он, то есть Митяй, ничего такого хозяину не говорил.

Нет, недаром провел всю свою сложную трудовую жизнь Предыбайло и сам в местах не столь отдаленных, правда, по другую сторону колючки, но это вовсе не значило, что ему, по его сторону, светило курортное солнышко Южного Крыма. Или того же Житомира, откуда до сих пор не вернулись еще от родни жена с дочкой. У него эти разговорчики насчет того, что вот я тебе сказал, но на самом-то деле ничего не говорил, не проходили. И поэтому он предложил Митяю пройти с ним в служебный кабинет и там разговор закончить. Тот стал было отказываться, но полковник только внешне был толст и рыхл, а хватку имел дай боже. Вот и не сумел отвертеться Митяй, пришлось ему во всем сознаться – и что за сосед, и где живет, и кто там у него прячется, когда в Шлёпине появился и все остальное. И так получалось, что неизвестный, которого однажды видел-таки Митяй, был человеком еще молодым и крепким внешне, а разбитая голова адвоката – всенепременно дело именно его рук.

Больше сказал Митяй; слыхал он от того же своего соседа, что приезжий очень расстроен был, узнав, что московский адвокат каким-то необъяснимым чудом оказался жив. Ведь проверял тот приезжий – ни глаз не показал, ни дыхание, которого уж просто не было. Уверен ведь был, а когда начались разговоры да вроде искать стали, кто бы мог такое сотворить с приезжим, который у самого хозяина в доме остановился, а значит, и честь ему была оказана немалая, так вот тогда уж пришлось по-настоящему затаиться. А позже, как уехал адвокат, выполз на свет божий. Дело-то оказалось не сделано: тут так – либо один, либо другой. Такая команда ему была. Лучше, конечно, обоих, но – как карта ляжет.

И Предыбайло принял решение. Митяю кулак свой показал и велел молчать как рыба об лед! А соседу сказать только одно: думает хозяин. И еще слова своего не сказал.

Сам же продумал и принял для себя важное решение. В основе его было полное понимание того обстоятельства, что жизнь в поселке практически всегда у всех на виду. За редким исключением. Пошли он, скажем, солдат взять того бандита, вмиг об этом все узнают, а как узнают, то сразу пострадают и правые, и виноватые. Порядок нарушится, при котором никто никого не закладывает, однако и общую дисциплину чувствуют. Нарушать же твердый порядок последнее дело.

Значит, нужно выманить бандита из его логова, заставить самого прийти и взять с поличным. Либо – убрать, если он не захочет сдаться.

Затем Предыбайло вызвал к себе двоих верных своих ребят и поручил лично им присматривать за Репиным, которого решил завтра же выпустить на работу за пределы колонии. Пусть походит вроде наживки день-другой, а там и видно будет.