Главный свидетель

Андрей находился теперь в Бутырках. И даже удалось, правда мимоходом, устроить ему очное свидание с Лидией.

Юрий ожидал чего угодно, но того, чтоб оба фигуранта, – вот уж действительно и в башку не пришло бы! – разрыдались как дети прямо на лестнице?.. Да!.. А ведь парень не из слабых. И потом, почти два года колонии. Мог бы и ожесточиться. А он сопли развел…

И вот сейчас, глядя за окно, где погода, кажется, стала отдаленно напоминать нечто весеннее, Юрий вспомнил, как совсем вроде и недавно сидел так же, глядел в окно и видел сверкающие пики Большого Кавказа, твердый наст, пронзительную небесную синь и уже представлял себе, как окунется в это обжигающее душу пространство. И даже о подходящих спутницах подумывал…

Все это, конечно, очень хорошо, но только одного ходатайства адвоката совсем недостаточно. Прочитает Сан Борисыч, почешет кончик носа, потом примет официальный вид и заявит, что… возможно теперь… скорее всего… на основании данного ходатайства, а также – собранных дополнительных следственных материалов он, следователь Турецкий – Александр Борисович будет говорить о себе просто, без пафоса, – выносит мотивированное постановление о прекращении уголовного дела в отношении гражданина Репина за отсутствием в деянии его, стало быть Андрея Петровича Репина, состава преступления. А? Песня! Подтвержденная статьей пятой, пункт два УПК Российской Федерации… Но эту песню еще надо спеть! Профессионально грамотно…

А Самохин, между прочим, который осуществлял охрану Лидии Валентиновны, заметил вчера во дворе на Староконюшенном любопытного типа явно уголовной внешности, который, сидя в серой «девятке» – любимой машине братвы, чего-то настырно разглядывал в районе верхних этажей, где находилась квартира Поспеловских. А когда Самоха, приняв грозный вид и резко сунув руку за борт куртки, где обычно носят оружие, направился к любопытствующему, тот быстренько дал по газам и с колесным визгом смылся из переулка. А сегодня с утра тот же тип ошивался возле работы Лидии на Брестской улице, когда Николай привез ее прямо к подъезду. А снова заметив решительность Самохи, наблюдатель врезал по газам.

Николай отметил, что номера-то на машине словно нарочно заляпаны грязью.

О чем это все говорило? Только об одном: дело движется к финалу, которого кто-то очень не хочет. И может спровоцировать нечто непредвиденное.

Самохин спрашивал у Дениса: «Догнать? Врезать?» Денис пожимал плечами. Такая неопределенная позиция сотрудникам «Глории» не нравилась, но и возражать было нечем.

Отношение в камере, говорил Андрей, к нему вполне нормальное. Были равнодушные, были и сочувствующие – все как везде. Но Турецкий, будучи в следственном корпусе, попросил местное начальство иметь в виду возможные эксцессы, коих и без Репина у них хватало. Однако факт оставался фактом: снова начались наезды. Не на Юлию – там все было спокойно, а именно на Лидию. Словно кто-то мстил. Кто? Да это и ежу понятно…

Он, конечно, должен был однажды настать – этот день. И небо стало по-весеннему голубым, а снег оказался серым, мокрым и тяжелым.

Подвозя Лидию, которая, несмотря ни на какие уговоры, захватила с собой маленького Васю, в пушистом коричневом комбинезоне похожего на дурашливого медвежонка, к зданию изолятора, Гордеев увидел уже дежуривших там Денисовых ребят. Самохин с Филей были внутри помещения, откуда должен был появиться «с вещами» Андрей, а Сева с Демидычем месили снег снаружи, возле ступеней. Отсюда просматривались и арка между домами, и часть Новослободской улицы, и машины, припаркованные во дворе.

А ведь эта подготовка напоминает нечто возвышенно-кинематографическое, подумал Гордеев, приглядываясь к окружающему. Что-то похожее на обмен шпионами в «Мертвом сезоне». Хотя чего общего?..

Все было уже продумано. В ближайшие дни Андрей и все семейство Поспеловских будут находиться под неусыпной охраной «Глории», а как только Репин получит свой документ, о чем пообещал позаботиться Вячеслав Иванович Грязнов, Лидия вместе с ним и ребенком тайно отбывает… в Домбай. На месяц, не меньше.

Причин тому было много, и все важные. Во-первых, это далеко, и никому в голову не придет искать человека практически на курорте. Во-вторых, у Турецкого, как всегда, нашелся какой-то приятель, который там, на лыжном курорте, чем-то командует и уже проникся ответственностью, пообещав, что все у него будет в лучшем виде. Надо ж было завершать дело Носовых, и какие-нибудь нелепые случайности со здоровьем главного свидетеля могли бы этому помешать. И, наконец, третье. Ну ведь кто-то же в конечном счете должен ощутить воздух возрожденного Домбая?! Вот и пусть. Как там говорится? Пусть выиграет сильнейший? Не совсем точно. Сильнейшие должны быть тут. Чтобы, как это ни наивно звучит, выиграл более слабый…

Наверное, такова железная логика действительно сильных.